— Не смей произносить его имя.

Лицо Джульетты было мокрым. Он чувствовал в ее сознании смесь страхов, печали, гнева. Столько отчаяния. Столько пустоты. Они и привели девушку сюда.

— Ты знаешь мир, — произнес Тико, потянув завязку на ее сорочке. — Что лежит за Аль-Андалусом?[25]

— Великое море, — прошептала Джульетта. — До его края не может доплыть ни один корабль. Это всем известно. В нем живут чудовища.

— А за ним?

Его пальцы ласкали шею Джульетты, потом, раскрывая сорочку, двинулись вниз по теплой коже. Тико обхватил грудь девушки и почувствовал, как затвердел сосок.

— Некоторые говорят, там пустота, — дрожащим голосом продолжала Джульетта. — Мир заканчивается обрывом, и оттуда океан низвергается в никуда. И если ты подплывешь слишком близко, то течение унесет тебя туда.

Тико, как рыцарь, преклонил перед ней колени, распахнул сорочку и, мягко сжав грудь Джульетты, услышал ее стон.

— Тогда как моря наполняются?

Она нахмурилась, как будто вопрос задал ребенок.

— Ну конечно, из рек. Совсем как чаша фонтана. Но я сомневаюсь насчет обрыва. Тетя Алекса говорит, мир круглый. Ты начинаешь здесь, — она указала на нос судна, — и заканчиваешь здесь.

За кормой «Сан-Марко» тянулся пенный след.

Тико откинул сорочку с бедер Джульетты и поцеловал темный треугольник между ними. Он чувствовал ее дрожь и солоноватый вкус. Они стояли долго. Когда Джульетта наконец отпустила его волосы, она рыдала, оплакивая своего мертвого возлюбленного, а у Тико уже был наготове следующий вопрос.

— А что же Алекса говорит о землях, лежащих за морем?

— Это дальний край империи Хана.

Тико печально кивнул. Возможно, именно там и находился Бьорнвин.

Тико внезапно проснулся. Солнце еще не скрылось, а мазь доктора Кроу в каюте Атило.

С той минуты, когда Тико освободили из трюма «Куайи», его сильнее всего мучил вопрос, почему он оказался пленником. В памяти между огненным кругом Сухорукой и серебряными кандалами «Куайи» была пустота.

Кто он? Вот и все, что Тико хотел узнать.

Это желание свойственно каждому. Чем же он хуже? Сейчас он знал. По крайней мере, часть истории. И знание лишало счастья. Он не сможет отдохнуть, пока не расскажет все девушке, спящей рядом.

Тико повернулся, собрал ворот сорочки и аккуратно завязал тесемку, скрыв бледную шею и грудь Джульетты. Разгладил спутанные волосы. Спящая, она казалась младше и ранимее. Рыжие волосы походили на пылающий ореол. Видел ли ее такой Леопольд?

Они никогда не занимались любовью, сказала Джульетта. Ни разу.

По крайней мере, не так. Принц Леопольд цум Бас Фридланд защищал ее. Он отнял ее у похитителей, незримо приглядывал за ней и, когда она сбежала, вновь нашел ее.

Они были друзьями, решительно заявила Джульетта.

Тебе позволено оплакивать друзей, тосковать по ним, любить их и желать, чтобы все сложилось иначе. Джульетта не могла ответить, кто отец Лео. Не могла буквально, физически.

Так или иначе, но она оставалась нетронутой.

Госпоже Джульетте пришлось провести пальцем по шраму на животе, прежде чем Тико понял. Она никогда, яростно выпалила Джульетта, ни разу в жизни не спала с мужчиной. И ей ни к чему лгать. Единственный мужчина, с которым она могла спать, мертв…

И Тико обнимал ее, вытирал слезы, держал, пока она оплакивала Леопольда, любимого, но не любовника. Потом к Джульетте пришел сон, спасающий от тоски. А сейчас Тико придется поведать ей о своих бедах.

Вопрос в том, сколько правды она в силах выдержать.

И сколько правды ему следует рассказать? Всю? Что он был оборванным, изможденным, безымянным существом, едва ли не живым скелетом, когда его поймали в пустынях Востока? Что он все еще не знает, как попал туда, сколько времени провел там и кем был раньше?

Мрачное описание Османа давило на Тико.

Сейчас он мог превратиться в гнусное чудовище, но и прежде он был мерзостью. Он быстр, силен и смел. Но все имеет цену. И сейчас, немного разобравшись в себе, Тико понимал: он готов платить.

И об этом тоже нужно сказать.

Если Осман не лгал, Тико был почти животным, когда его поймали наемники Тимуридов на границе с империей мамлюков. Его продали визирю султана. Соглашение, заключенное двумя старыми врагами в интересах третьего, Венеции. Маги султана очистили память Тико от кошмаров, снов и воспоминаний. Они опустошили все, оставив только одну задачу. И если бы он не утонул в лагуне Венеции — ну, или почти утонул, — Бьорнвин никогда бы не вернулся к нему.

Раздавались огромные взятки, обещанная награда превосходила всякое воображение. Сестра принца Османа владела словами силы. Заклятия связывали Тико и заставляли подчиняться приказу: убить герцогиню Алексу. А человек, которому требовалась ее смерть, который обещал заплатить за герцогский титул золотом и землями, был деверем Алексы и дядей Джульетты, принцем Алонцо.

Регент не знал, когда именно все случится. Он знал только одно — убийство должно произойти. Когда план Алонцо провалился, он выместил свою ярость на фонтего мамлюков. Если бы его замысел увенчался успехом, следующей жертвой стал бы герцог Марко IV. Возможно, и Джульетта. Хотя Алонцо мог придумать для нее что-то еще.

Тико, стоя на коленях, гладил девушку по лицу, пока она не проснулась. Джульетта озадаченно и сонно посмотрела на него.

— Тебе нужно вернуться в свою каюту, — сказал Тико. — Но сначала я должен рассказать тебе…

Вы знаете, в каких вы отношениях с редактором, когда он тащит вас в «Портерхаус-паб» на лондонской Мэйден Лейн и устраивает там совещание на шесть часов, а потом терпеливо ждет, пока вы переползаете со страницы на страницу. Так что берегитесь Даррена Нэша, бывшего австралийца, редакционного директора Orbit UK и хорошего друга…

Честь и хвала руководителю Orbit Тиму Холману, который кормил и поил меня, когда я вылетел в Нью-Йорк — с температурой и лихорадкой, — чтобы передать ему «Падший Клинок». Он попросил меня вручить одностраничный синопсис Деви Пилаи, старшему редактору и Глазу Саурона Orbit US, и ждал, пока она прочитает. Деви многозначительно кивнула, и все было решено. Мы в деле по обе стороны Атлантического океана.

Спасибо моему агенту Мику Читнему, который много трудился ради этого успеха. Джоанне Крэмер, поддерживавшей меня, пока шла техническая редактура и верстка текста. И снова Даррену Нэшу и Деви Пилаи за вдумчивые, а иногда и суровые редакторские замечания (это все ты, Деви). Они здорово улучшили книгу.