Обходя территорию, доктор к своей радости обнаружил баню. Об этом ему сообщил солдат, который как раз привез воду в большой автомобильной цистерне. Теперь эта вода переливалась в большую бочку, размещенную над крышей. Боец сообщил, что вода для бани специально не греется. Но уже через час-два она будет горячая от щедрого солнца.

Обратно Невский возвращался в приподнятом настроении. Еще бы – можно и здесь жить!

Возле маскировочного шатра Александр обнаружил санитарный автомобиль УАЗ-452. Он явно подъехал только-только.

Врач собрался зайти под сеть, как оттуда появился комбат, а с ним – двое.

– Вот, док, знакомься. Это наш санитарный инструктор батальона, младший сержант Рябий Толя, с Полтавы парень. А это – водитель-санитар, рядовой Молодчий Антон, парень из Новгорода. А это, хлопцы, ваш новый начальник, будет заменять врача батальона. Они пригнали санитарный автомобиль после ремонта в автопарке. Говорят, все починили. Теперь машина вновь будет здесь стоять. В ней можно и прием вести, так и Порохневич делал. В салоне осматривал больных, перевязки всякие делал. Все тяжелые случаи здесь ведь не лечили, а сразу отправляли в госпиталь, или к вам, в медроту. Процесс отработан хорошо. Короче, введете доктора в курс дела, покажите ваши запасы медикаментов, носилок и прочее. Так, а мне надо оставить вас. Дела.

Майор похлопал старшего лейтенанта по плечу и снова скрылся под маскировочной сетью.

Салон автомобиля был пуст, но санинструктор попросил врача пройти немного далее. Буквально в десяти метрах от машины оказалась вырыта землянка. Там и хранилось все медицинское имущество батальона.

Около часа Невский разбирался с содержимым сумок, ящиков и коробок. Осмотром он остался доволен: много перевязочного материала, наборы медикаментов, в том числе и трофейные. Кровоостанавливающие жгуты, носилки, шины для иммобилизации переломов. Да, Анатолий Порохневич не обманул, когда рассказывал о своих запасах.

Санинструктор сообщил, что в 19 часов будет прием больных, но вроде новых не должно быть: придут только на перевязку, он сам справится. Если будут вопросы, позовет старшего лейтенанта. На том и порешили. Невский отпустил ребят. Они показали ему свою палатку – жили «в двух шагах» от этого штаба.

4

На прием врач все-таки пришел – хотелось сразу познакомиться со спецификой больных. Но, действительно, ничего сложного не было. Порезы, потертости, фурункулы и прочие мелкие неприятности на коже. Санитарный инструктор уверенно делал перевязки. Уже через час желающих лечиться не осталось.

Можно было возвращаться под маскировочную сеть, но решил понаблюдать за жизнью в палаточном городке. По территории то и дело перемещались группы солдат. Приказ комбата выполнялся безупречно – все были раздеты по пояс.

– Это что еще за «фрукт»? – раздался вдруг громкий окрик.

Почти сразу из-под маскировочной сети вынырнул комбат Тараборин, а с ним и замполит Пястолов.

Невский с изумлением посмотрел на офицеров. Но они смотрели за его спину. Александр оглянулся. Он сразу понял, кто стал причиной недовольства командира и его заместителя по политической части.

Это был невысокий солдат, который как раз проходил мимо. Он нес, прижимая к животу, танковый трак (часть гусеницы). Что он нарушил?! И вдруг до Невского дошло: парень был одет в майку, некогда синюю, а теперь совершенно выцветшую и очень грязную. Его сильно загоревшие руки, шея, открытая часть груди и спины контрастировали с замызганной майкой. Солдат нарушил приказ комбата! Он не был раздет по пояс!! «Вот оно что», – подумал доктор.

Между тем, командир приказал солдатику подойти и назвать себя. Тот положил трак на землю и строевым шагом, поднимая ботинками пыль, прошагал к майору. Вскинув руку к панаме, парень четко произнес:

– Добрыдень, товарищ майор!

Если бы он произнес сейчас ругательство или послал командира, куда подальше, то и тогда, наверное, это бы не имело такого отклика.

Майор просто «взорвался». Он произнес длинную фразу, самые приемлемые слова в которой были «Ах, ты…». Немного успокоившись, комбат рявкнул:

– Как положено докладывать командиру батальона?! И потом уже наступил вечер, причем тут добрый день.

Все это время солдат продолжал пятиться назад, держа руки по швам. Его лицо выражало крайнее изумление. Наконец, он произнес:

– Рядовой Добрыдень, 8-я рота, товарищ майор!

По лицу было видно, что майор Тараборин вновь готов сорваться в крик. Но в последнюю секунду он сообразил:

– Так это такая у тебя фамилия?! Забавно. Извини, не понял сразу. А откуда родом? Как звать?

– Рядовой Добрыдень Тарас из Кривого Рога, – четко, по-военному, продолжал отвечать солдат.

Комбат уже было собрался отпустить парня с миром, но тут вспомнил: он одет в майку! Новая порция крика, из которой приличными словами были только «Тарас, Добрыдень».

Дав выход накопившемуся за долгий день раздражению, Тараборин уже спокойно приказал:

– Даю тебе десять минут. Об исполнении доложить!

Солдат подхватил танковый трак и зашагал в сторону палаток, вскоре он пропал из виду.

– Вот, док, видишь с какими «супчиками» имеем дело. Для их же пользы я издал этот приказ, а он и того не хочет выполнить. Итак «через день – на ремень» ходят, бронежилет не снимают сутками. Ну, походи пока так, пусть кожа подышит. Не понимаю ни хрена…

Комбат засек время, мол, специально проконтролирую нарушителя. Замполит и доктор остались стоять рядом. Закурили. Пястолов, вспомнив что-то, рассмеялся:

– Анекдот мне сегодня рассказали, послушайте. Может, отвлечетесь от проблем насущных. Кстати, тоже о проблемах. «Муж с женой видят, как сосед любуется только что выигранной по лотерее машиной. Муж и говорит жене:

– Своих проблем хватает, а тут еще сосед машину выиграл!»

– Вот, гад! Что творит?! – неожиданно произнес комбат. Пястолов и Невский недоуменно переглянулись. Но командир показал рукой за их спины, закончил мысль. – Просто идиот какой-то. Он теперь чистую, белую майку надел.

В надвигающихся сумерках было хорошо видно подходящего к ним солдата в белой майке. Но это была не майка…

Офицеры поняли это почти одновременно. Застыли, буквально, разинув рты. Рядовой Добрыдень приблизился и громко доложил, что приказ выполнен.

Такой молочно-белой кожи Невский не видел уже давно. Загорелые участки тела четко оттеняли «белую майку».

– Что ж ты? – только и смог сказать комбат. Потом махнул рукой. Отпустил солдата восвояси.

Поздно вечером была баня. А после пары стаканов крепкого холодного кваса Невский с удовольствием вытянулся на раскладушке в одной из комнат дома-«крепости».

На душе было легко и спокойно. Свой первый день в пустыне он выдержал.