— Повеселил тебя? — так и не подняв головы, поинтересовался он и встал. Tea, будто завороженная, сделала два шага вперед. — Впрочем, ты все равно не веришь, так какая разница? Разреши?

К чему относилось последнее слово, Tea так и не поняла. Схватила его, спускавшегося, за рубашку и нашла наконец замученный взгляд серых глаз.

— Я тоже тебя люблю! — выдохнула она из самого сердца. — Давно! Всегда…

Секунда — Дин взял ее за подбородок, вглядываясь в лицо, словно не веря, но

Tea больше ничего не боялась. Улыбнулась, едва не плача от счастья, и в следующее мгновение забылась в его жадных изголодавшихся поцелуях.

Три недели…

Они просто ненормальные, если едва все не разрушили…

И не надо было никаких слов; в его объятиях Tea чувствовала себя любимой. И не понимала только, как могла так долго этого не замечать. И таяла, и загоралась, и отвечала с такой страстью, с какой Дин присваивал ее себе — как будто она могла исчезнуть, если он хоть на миг ее отпустит. Но Tea не собиралась ни исчезать, ни отпускать его сама. Она хотела только быть рядом. На любых условиях.

Дин остановился первым. Чуть отодвинулся, забавляясь над самим собой: дорвался, певец-романтик. Хотел бы он знать, что Tea думает по этому поводу. Но, пожалуй, вопросы могли подождать. Сейчас имела значение только синеглазая девчонка, наконец простившая и сказавшая то, что Дин уже отчаялся услышать. Все- таки любит. А Ден был просто попыткой вызвать ревность.

Очень действенной попыткой.

Дин попробовал заглянуть Tea в лицо, чтобы убедиться в своей нынешней правоте, но она почему-то прятала глаза и несмело выводила у него на рубашке непонятные узоры.

У Дина заскребло внутри предчувствие. Так что, выходит, не сказала она еще свое последнее слово? Готовит для Дина очередной сюрприз? Нет, он точно с ней рехнется!

— Что? — не желая продлевать эту пытку, прямо спросил он. — Не та песня? Прости, не узнал твои предпочтения. Хотел сделать сюрприз.

Опять он из страха начал ерничать, однако Tea как будто не обиделась. Еще немного погладила пальчиком его по груди, против Диновой воли распаляя нутро, потом глубоко вдохнула и стиснула кулаки.

— А ты… совсем-совсем меня не хочешь, да?

У Дина даже хмыкнуть нормально не получилось от бредовости ее слов. Ага, совсем не хочет. Так не хочет, что штаны сейчас лопнут. Неужели это можно не почувствовать?

— С чего ты взяла? — тупо поинтересовался он. — Я, кажется…

Tea чуть отодвинулась, обрывая его.

— Дин, пожалуйста, скажи правду! — с надрывом выдохнула она. — Хватит уже с нас этих секретов и недомолвок! Я пойму: всякое в жизни бывает, а я не эталон красоты, чтобы терять из-за меня самообладание. Но я хочу услышать от тебя!..

Кажется, разубеждать ее не имело смысла: слишком много Tea уже насочиняла.

А потому Дин просто взял ее руку и сунул себе в штаны. И не сдержал глухого стона, когда пальчики Tea коснулись напряженного члена.

— Если бы ты знала, сколько раз я уже мысленно брал тебя и в каких декорациях, сочла бы меня буйнопомешанным и обходила далеко стороной, — сдавленно добавил он, и Tea, изумленно хлопнув глазами, покрылась краской с ног до головы.

Похоже, Дин сказал что-то жутко пошлое и совершенно невероятное, но Tea пропустила смысл мимо ушей. Зачем ей слова, когда она пальцами ощущала самое настоящее возбуждение Дина и все сомнения в мгновение ока растворились сами собой? Внизу живота затянуло от одной лишь мысли о том, что она сейчас трогала. Пусть через ткань плавок, пусть ни разу не видев эту часть мужского тела воочию, но и фантазий было довольно. И Tea не справилась с любопытством, осторожно повела ладонью по твердой выпуклости, не удержавшись, чуть надавила…

Дин охнул и перехватил ее руку.

— Будешь баловаться — я кончу прямо здесь, — совсем уже хрипло выговорил он и посмотрел на Tea так, что у нее участилось дыхание. — То-то знатно опозорюсь.

— Но тогда почему?.. — дозрела она наконец и до этого вопроса. — Я же тоже тебя хочу! Я же сама предлагала!..

Дин взял ее руку обеими своими руками и посмотрел на них долгим взглядом. Неужели опять не скажет? И опять ничего не получится?

— Потому что в первый раз бывает очень больно, — наконец произнес он и повел плечами. — А я не могу больше видеть твои слезы.

У Tea, кажется, даже рот приоткрылся от изумления. Каких только причин она ни придумала для его странного поведения. В каких только грехах Дина ни обвинила — даже в еженощной измене, — а он, оказывается, просто о ней заботился? И держал слово никогда ее больше не обижать?

Душу опалило стыдом, и Tea, пряча слезы, которых так боялся ее Дин, стиснула руки у него на шее и уткнулась мокрым лицом ему в плечо.

— Прости меня! — жалобно выдохнула она. — Я… Я вела себя, как настоящая дрянь! Даже не подумала!.. За что только ты меня полюбил?!..

Дин вскинул брови и попытался заглянуть Tea в лицо, но она только затрясла головой и еще сильнее вжалась в его плечо. Дин ласково ее обнял и погладил по спине. Вот же дурочка!..

— Мне тоже особо нечем гордиться, — напомнил он и с удовольствием поцеловал ее в висок. А ведь уже и не надеялся, что Tea когда-нибудь ему снова это позволит. Ден был лучше во всех отношениях, и Дин не мог этого не признавать. Всю ночь глушил пиво, пытаясь заставить себя отпустить Tea, а к полудню дозрел до того, чтобы заявился к Дену в радиорубку и попытался кулаками решить этот спор. Чем эта попытка закончилась, вспоминать будет стыдно и через десяток лет. Зато мозги Ден вправил ему качественно. И только благодаря ему Дин имел сейчас возможность обнимать любимую девушку. — Так что в расчете, котенок. Может, в таком случае выкинем последние три недели из головы и подумаем, что нам делать дальше?

Это был самый главный вопрос. Правда о его закидонах далась Дину куда проще, чем он предполагал, вот только Tea как будто пропустила ее мимо ушей. А проблема между тем и не думала отступать. Или напиться до такого умопомрачения, что станет все равно, кого лишать девственности? Тогда Tea свой первый раз точно никогда не забудет.

— Я не смогу, — вздохнула на его плече она и ненадолго отвернулась, снова открывая Дину прямую дорогу к панике. Он и сам понимал, что забыть все его прегрешения у Tea никогда не получится. Но, может, есть шанс хоть ненадолго отложить наказание за них? Не сейчас же! Ни за что он не выпустит ее из объятий! — Я ведь не только тебя обижала, я еще и перед всей школой тебя опозорила. То полуголой в класс притащилась. То на Денниса у всех на глазах вешалась. Такое не прощается, Дин. И я не настолько глупа, чтобы этого не понимать.

Он досадливо поморщился. Да, репутация в последние дни держалась на волоске и то только потому, что Дин умел сохранять хорошую мину при плохой игре. Он отлично понимал, что годами укрепляемый в глазах одноклассников образ плейбоя рассыпался подобно столетней хибаре, а демонстрируемое ими уважение на самом деле не стоило выеденного яйца, но тогда его это не волновало. Кажется, после воссоединения с Tea все должно было измениться, потому что Дин слишком привык к популярности и не мог представить себя вне ее, но потребности бросить к ногам этого идола все остальное больше не испытывал. Несмотря на видимый прокол в отношениях с девушкой, недопустимый для такого донжуана, каким считался Дин, те, кому он доверял, остались с ним в этом несчастье и незримо, но очень ощущаемо поддерживали. Его семья; его команда, каждый из которой прыгал выше головы в момент спада у капитана; его лучший друг, в конце концов, наставивший его на путь истинный и вернувший Дину его девчонку, несмотря на довольно скотское отношение Дина к выбору Денниса. Как последнее испытание, заставившее Дина окончательно разобраться в том, что важно, а что вторично. И пожалуй, претензий к Tea у него в этом плане не было.