Мистер Райдер вытащил из кармана листок бумаги.

– Вы позволите прочесть их вам?

Мэри засомневалась. Приличия, которыми так пренебрегал мистер Райдер, заставляли ее отказаться. Но любопытство взяло верх – какое стихотворение он процитирует? Что он тем самым хочет сказать? Не в силах отказаться, Мэри кивнула, и мистер Райдер начал читать:

Читал он на удивление хорошо, размеренно, искренне и проникновенно. Мэри этого не ожидала и в результате оказалась не готова к тому, до какой степени стихи взволновали ее.

– На мой взгляд, эти строки в чем-то описывают вас, – бесхитростно признался мистер Райдер, складывая листок бумаги.

– Значит, вы видите меня одинокой? – спросила Мэри.

– Возможно, оторванной от других. «Среди нехоженых дорог…»

Мэри знала, что нельзя поддаваться эмоциям, которые пробудило в ней это стихотворение. Если она позволит себе проявить слабость, то может потерять самообладание в присутствии мистера Райдера – а это недопустимо.

– Я выросла в Хартфордшире, сэр, – весело сказала она. – Всего в пяти милях от дороги в Лондон.

– Я слышал, что даже в такой близости от города можно почувствовать себя одиноким.

– О моей деревне, – продолжала Мэри, – совершенно точно нельзя сказать, что «там узнать никто не мог и мало кто любил». Там было множество людей, которым не терпелось узнать моих сестер. А те, в свою очередь, без всякого труда нашли, кого полюбить, так как все они теперь замужем.

Мистер Райдер на мгновение задумался.

– Тогда я хочу обратить ваше внимание на последние строки. Возможно, из-за привлекательности ваших сестер вы оставались «под камнем чуть видна». Теперь, когда они обзавелись семьями, вас наконец-то можно увидеть во всей красе: «звезда мерцала в небесах одна, всегда одна».

У Мэри перехватило дыхание. Слова мистера Райдера воскресили в ее памяти то, что однажды сказала ей в утешение миссис Хилл в те дни, когда Мэри чувствовала себя такой одинокой и несчастной и руки у нее опускались. Мистер Райдер удивил Мэри; она и представить не могла, что он способен так глубоко проникать в чужие надежды и страхи. Возможно, она его недооценила? Из-под опущенных ресниц Мэри оглядела собеседника, широкоплечего, хорошо сложенного, с блестящими в утренних лучах солнца светлыми волосами и в сидящем по фигуре темном костюме.

– Вы очень прямолинейны, мистер Райдер. Вы ведете себя несдержанно.

– Как я уже говорил, мисс Беннет, мы обязаны говорить правду так, как чувствует ее наше сердце. Я думаю, что вы вот-вот появитесь из-под вашего камня и впервые засияете. Мне бы очень хотелось присутствовать рядом, когда вы, слегка моргая, выйдете на свет.

Похоже, ему нравилось лишать ее самообладания.

– Я чувствую, что сказал достаточно для одного утра. Пожалуйста, сохраните стихотворение. Надеюсь, оно поможет вам не думать обо мне плохо. Доброго вам утра.

Мистер Райдер поклонился и вышел. Когда он спустился вниз, Мэри услышала, как вернулась миссис Гардинер с детьми и мистер Райдер перед уходом обменялся с ними любезностями. Она быстро сунула листок бумаги в карман и сделала все возможное, чтобы казаться как можно более спокойной, когда тетя торопливо вошла в комнату.

– О чем только думает мистер Райдер, когда приходит с таким ранним визитом?! Этот молодой человек, на мой взгляд, слишком охотно следует своим желаниям.

– Я думаю, он просто искал, с кем бы выпить кофе. Он пробыл здесь недолго.

Мэри выглянула в окно и проводила взглядом мистера Райдера, который уверенно шагал по оживленной улице. Она не знала, что и думать, когда он исчез из виду. Теперь не осталось никаких сомнений, что он питает к ней интерес. Мэри не могла предугадать, какую форму его интерес примет и как долго продлится, но отрицать симпатию мистера Райдера было невозможно. И Мэри не могла притворяться, что их встреча ее не взволновала.

В то же самое время, испытывая новое для себя удовольствие стать предметом восхищения мужчины, Мэри не могла не задаться вопросом, насколько искренним было это восхищение. Может быть, мистер Райдер держался слишком по-свойски и безмятежно для человека, который испытывает глубокие чувства? Можно ли так легко открыть то, что таится на душе? Мэри не считала, будто мистер Райдер притворялся, но ей закралась в голову мысль, что ему просто нравилось играть роль влюбленного, что он отчасти любовался собой в тот момент и ушел в полной уверенности, что проявил себя неплохо.

Хорошо еще, подумала Мэри, что она не питает к нему сильной привязанности. Невозможно было не почувствовать некоторого тепла к человеку, который так открыто признавался в чувствах. Но в глубине души Мэри понимала, что не от этого мужчины жаждет услышать признания. Больше всего на свете она жалела, что не набралась смелости спросить мистера Райдера, что сказал о ней мистер Хейворд. Ей было приятно сознавать, что тот хорошо отзывался о ней в разговоре со своим другом, но кто знает, насколько теперь поменялось его мнение?

– Мэри, – позвала миссис Гардинер. – Мэри, ты вообще меня слушаешь?

Мэри вскинула голову, наткнулась на вопросительный взгляд миссис Гардинер и поняла, что глубоко погрузилась в свои мысли и совсем не слышала, о чем говорит ей тетя.

– Я спрашиваю, что мистер Райдер сказал о вчерашнем ужине у него дома. Он считает, что все прошло хорошо?

– Да, – ответила Мэри, – по-моему, он вполне доволен.

Миссис Гардинер со вздохом облегчения упала на диван и положила ноги на маленький мягкий табурет. Казалось, она собирается продолжить разговор, но Мэри поняла, что не вынесет новых вопросов о мистере Райдере.

– Простите, тетя, мне нужно кое-что принести… извините, я сейчас вернусь.

Когда Мэри бросилась наверх, в свою комнату, миссис Гардинер проводила ее взглядом и вздохнула. Казалось, за время ее прогулки с детьми настроение племянницы ничуть не улучшилось. Во всяком случае, теперь Мэри выглядела еще более рассеянной, чем за завтраком.

Неделю спустя мистер Райдер в очередной раз посетил Грейсчерч-стрит и снова старался быть как можно более обаятельным и привлекательным. Он привез с собой фунт самого лучшего кофе и широким жестом подарил его миссис Гардинер в качестве компенсации за все те литры напитка, которым он наслаждался в ее доме. Он был настолько любезен и обаятелен, что даже миссис Гардинер немного смягчилась и признала: мистер Райдер может составить отличную компанию, если захочет. Мэри не стала возражать, поскольку с мистером Райдером ей действительно было очень весело. Его истории об огромном имении, которое леди Кэтрин де Бер держала в Розингсе, всегда вызывали у Мэри смех, хоть она и понимала, что это неправильно, – наверняка доктор Фордайс не одобрил бы такого злонамеренного легкомыслия. Так что дни проходили довольно приятно, и мистер Райдер захаживал в гости все чаще. Но Мэри очень хотелось увидеть его друга, а мистер Хейворд все не появлялся.