— Волшебник был тем, кто едва не убил Кару, когда ты сюда прибыл. Он оставил пророчество на стене подземелья. Оно начинается словами: С красной луной придет огненный вал.

Дрефан недоверчиво нахмурился.

— Как может магия вызвать чуму?

— Не знаю, — прошептал Ричард.

Остальную часть пророчества он не мог заставить себя повторить.

И тот, кто опоясан мечом, увидит смерть своего народа. Если он будет бездействовать, он сам, и все, кто ему дорог, погибнут в горниле пожара. Ибо ни один клинок, выкованный из стали или созданный магией, не может поразить этого врага.

Кэлен дрожала в его объятиях, и он понимал, что она тоже боится пророчества.

Чтобы погасить огонь, он должен искать ответ у ветра. И на этом пути его поразит молния, потому что та, что в белом, его истинная любовь, предаст его своей кровью.

Стражники у дворца встали по стойке «смирно». Люди на улицах останавливались, чтобы поклониться Матери-Исповеднице и магистру Ралу.

Хотя внешне жизнь города шла своим чередом, Кэлен казалось, что она видит едва уловимые различия: люди, загружавшие бочки в фургон, внимательно присматриваются к прохожим, лавочники — к покупателям, пешеходы обходят стороной тех, кто остановился поговорить. Смеха не было слышно вообще.

Отсалютовав Кэлен с Ричардом прижатыми к сердцу кулаками, солдаты патруля радостно ухмыльнулись.

— Ура магистру Ралу! Ура магистру Ралу! — хором прокричали они. — Благодарим вас, магистр Рал! Вы вылечили нас! Вернули нам здоровье! Мы здоровы благодаря вам! Слава великому волшебнику магистру Ралу!

Ричард замер, уставившись в землю. На солдат он не глядел.

— Слава магистру Ралу! Слава магистру Ралу!

Сжав кулаки, Ричард двинулся дальше, так и не посмотрев в их сторону. Кэлен заставила его разжать кулак и пожала ему ладонь в знак поддержки и понимания.

Уголком глаза она заметила, как шедшая позади Дрефана и Надины Кара сердитым жестом велела солдатам замолчать.

Впереди во всем своем великолепии возвышался дворец Исповедниц с роскошными каменными колоннами, крепкими стенами и точеными шпилями. Он ярко сиял белизной на фоне темнеющего неба. Надвигались тяжелые свинцовые тучи, предвещая снегопад. Ветер принес несколько снежинок — лазутчиц грядущей снежной орды. Весна еще не победила.

Кэлен с такой силой вцепилась в руку Ричарда, будто от этого зависела ее жизнь. Перед ее внутренним взором маячила лишь болезнь и смерть. Серое лицо Ричарда выглядело ненамного лучше лиц тех шестерых детей, которые умерли от чумы. Их матери были едва ли старше самой Кэлен. Молодые женщины, которые столкнулись с огромной бедой и слезно молили добрых духов оградить их драгоценных малышей. Кэлен не могла сказать, что бы она делала на их месте.

У многих, как у Андерсонов, были старшие члены семьи, к которым можно было обратиться за советом и поддержкой, но некоторые матери были юными и одинокими, их мужья сами недавно вышли из детского возраста, и им не на кого было рассчитывать.

Кэлен понимала, как тяжело сейчас Ричарду, и знала, что должна быть сильной ради него.

По обеим сторонам улицы росли величественные клены. Скоро на них набухнут почки. Кэлен и Ричард миновали образованную ветвями арку и вышли на широкую аллею, которая вела к дворцу.

Позади них Дрефан с Надиной тихо обсуждали, какие травы и лекарства можно будет применить. Надина предлагала, а Дрефан высказывал свое мнение, будет ли это бесполезно, или стоит попробовать. Попутно он рассказывал ей о причинах болезней и о том, какими путями зараза проникает внутрь организма.

У Кэлен начало складываться впечатление, что он смотрит на заболевших едва ли не с презрением, потому что они небрежно относились к своей ауре и энергетическим потокам, о которых он постоянно твердил, подразумевая при этом, что такого исхода следовало ожидать, а таких, как он, кто заботится о своем теле гораздо лучше, чума не коснется.

Кэлен не могла понять, справедлива ли такая оценка, или это просто проявление высокомерия. Ее саму раздражали люди, которые пренебрежительно относились к своему здоровью. В молодости она знала одного дипломата, который постоянно страдал одышкой, поев густого соуса с пряностями. Но обожал соусы. И вот однажды, на официальном обеде, он дорвался до любимых соусов и умер прямо за столом.

Кэлен так и не смогла понять, чего ради этот человек сам навлек на себя болезнь, и не испытывала к нему особой жалости. Вообще-то она всегда относилась к нему с презрением — и подумала, не испытывает ли Дрефан подобных же чувств к некоторым людям с той лишь разницей, что он знает намного больше о том, почему они заболевают. Она видела, какие невероятные вещи проделал Дрефан с аурой Кары, и знала, что некоторые заболевания человек может вызвать у себя сам.

Кэлен не раз доводилось бывать в местечке, именуемом Лангден, где жили очень суеверные и темные люди. Их местный целитель постановил, что головные боли, которые так донимают жителей Лангдена, вызваны тем, что ими овладели злые духи. И приказал прижигать раскаленным железом пятки тем, у кого болит голова, чтобы изгнать злых духов. С тех пор в Лангдене одержимых нет. Голова больше ни у кого не болит никогда.

Если бы и чума могла исчезнуть так же легко.

Если бы Надина могла исчезнуть так же легко. Но ее нельзя отправить домой после того, как она столько времени пробыла среди больных. Нравится Кэлен это или нет, но Надина останется здесь, пока все не закончится. Казалось, она видит, как когти Шоты сжимаются на горле Ричарда.

Кэлен не знала, что сказал Ричард Надине, но вполне могла себе представить. Надина вдруг стала предельно вежлива. Кэлен понимала, что ее извинения отнюдь не продиктованы искренностью. По всей вероятности, Ричард ей пригрозил, что, если она не извинится, он ее сварит живьем. Но судя по тому, как часто взгляд Кары останавливается на Надине, у нее появился повод для беспокойства посерьезней, чем Ричард.

Они прошли между белых колонн и вошли во дворец через резные врата с геометрическим рисунком. Огромный зал освещали окна со светло-голубыми стеклами, расположенными между колоннами из белого мрамора с золочеными капителями, и десятки ламп, развешанные по стенам.

Из глубины зала навстречу им вышел человек в кожаных доспехах. Справа, от гостевых покоев, подошел другой. Ричард остановился.

— Улик, найди генерала Керсона. Скорее всего он в штабе. Кто-нибудь знает, где генерал Болдуин?

— Наверное, во дворце Кельтона, на Королевском Ряду, — сказала Кэлен. — Он там живет с тех пор, как привел сюда свою армию и помог нам разбить Защитников Паствы.

Ричард устало кивнул. Кэлен никогда не видела, чтобы он выглядел так ужасно. С серого лица смотрели пустые глаза. Он покачнулся, когда поворачивался к Игану.