— Лили, — Кэлен улыбнулась младшей девочке, — помнишь, ты ходила смотреть, как твой брат играет в джала?

Лили кивнула:

— Он выиграл. Мы были очень рады, что он выиграл. Па сказал, что Дарби забил гол.

— Да, мы тоже видели, как он играл, и тоже за него радовались. Ты помнишь двоих людей, с которыми ты разговаривала? Мужчину и женщину?

Она нахмурилась.

— Это когда ма и па хлопали? Этих мужчину с женщиной?

— Да. Ты помнишь, что они тебе говорили?

— Бет держала меня за руку. И они спросили, кому мы хлопаем, брату?

— Да, — произнесла с соседней кровати Бет и закашлялась. Отдышавшись, она продолжала: — Они сказали, что Дарби играл просто здорово. И показали нам красивую штучку, которая у них была.

— Красивую штучку? — переспросил Ричард.

— Блестящая штучка в коробочке, — пояснила Лили.

— Верно, — сказала Бет. — Они разрешили нам с Лили ее посмотреть.

— И что это было?

Бет поморщилась от головной боли.

— Это было… Это было… Я точно не знаю, что это было. Очень черная коробочка. Такая черная, что не видно боков. А сверкающая штучка внутри была очень красивая.

Лили кивнула.

— Моя куколка тоже видела. И тоже думает, что это очень красиво.

— И вы не знаете, что это было?

Обе девочки дружно покачали головой.

— Это была маленькая коробочка, черная как ночь. И смотреть на нее все равно как смотреть в темную дыру, — сказал Ричард.

Дети закивали.

— Похоже на Ночной Камень, — шепнула ему на ухо Кэлен.

Ричард хорошо знал эту черноту. Таким был не только Ночной Камень, но и внешняя оболочка шкатулок Одена. Эта чернота, казалось, высасывала свет из помещения.

И то, и другое было очень опасно. Ночной Камень обладал способностью возвращать души из подземного мира, а шкатулки Одена хранили в себе магию, которая, будучи использована во зло, могла уничтожить мир живых. С их помощью можно было открыть врата в подземный мир.

— А внутри что-то сияло, — продолжал Ричард. — На что это было похоже? На пламя свечки или на лампу? На что?

— Разноцветное, — сказала Лили. — Красивое разноцветное.

— Как цветные огни, — добавила Бет. — И сидело на белом песке.

Сидело на белом песке. Волосы зашевелились у Ричарда на голове.

— А какого размера была коробочка?

— Вот такая, наверное, — Бет развела руки примерно на фут, — но не толстая. Похожа на книжку. Вот что коробочка мне напоминала — книжку!

— А на песке внутри ничего не было нарисовано? Ну, как вы любите рисовать палочкой на земле?

Бет кивнула и опять сильно раскашлялась.

— Да, четкие линии, разделенные на части. Вот так все было. Это была коробочка или большая книжка, и когда они открыли ее, чтобы показать нам красивые огоньки, там внутри был белый песок с линиями. А потом мы увидели красивые огоньки.

— Ты хочешь сказать, что там что-то сидело на песке? Эта штучка, которая делала красивые огоньки, она сидела на песке?

Бет растерянно моргнула, пытаясь вспомнить.

— Нет… Кажется, огоньки делал сам песок.

Она легла и повернулась на бок, обессиленная болезнью.

Чумой. Черной смертью. Из черной коробочки.

Ричард ласково погладил ее по руке и поправил ей покрывало.

— Спасибо, Бет. А теперь лежи, отдыхай и поправляйся.

Лили Ричард поблагодарить не рискнул. Побоялся не справиться с голосом.

Лили легла на спину и вскинула бровки.

— Я устала. Я плохо себя чувствую, — захныкала она и, свернувшись комочком, сунула большой палец в рот.

Кэлен укрыла малышку и пообещала принести ей гостинец, как только она поправится.

На улице Ричард отвел Дрефана в сторону. Кэлен попросила остальных подождать и тоже подошла к братьям.

— Почему старик чуть не упал от горя, когда услышал, что у девочки на ногах пятна?

Синие глаза Дрефана смотрели куда-то вдаль.

— От чумы люди умирают по-разному. Не знаю почему, могу только предположить, что это как-то связано с их конституцией. Сила и уязвимость ауры у каждого человека разная. Сам я видел мало, но читал записи, которые хранятся у Рауг’Мосс. На одних людей она обрушивается внезапно — жар, невыносимая головная боль, пронизывающие боли в спине. Они много дней мечутся в бреду, прежде чем умереть. Из таких людей некоторые выздоравливают. Бет такая. Ей скоро станет еще хуже, но все же у нее есть надежда. Иногда это бывает так, как у Кипа. Черная смерть поглощает человека, он гниет заживо. Третьи мучаются от нарывов на шее, под мышками или в паху. Они ужасно страдают, пока смерть не положит конец их мучениям. Как Берт. Но, как я уже сказал, если нарыв вовремя вскрыть и вычистить, они тоже могут выжить.

— А Лили? — спросила Кэлен. — Что с этими пятнами?

— Своими глазами я их никогда не видел, но читал об этом в наших записях. Они появляются на ногах, иногда на груди. Люди, у которых появляются пятна, почти до самого конца не подозревают, что больны. Однажды они с ужасом обнаруживают на своем теле пятна и вскоре после этого умирают. Их смерть безболезненна или почти безболезненна. Но они умирают все, без исключения. И старик, должно быть, об этом знает. Некоторые считают эти пятна знаком смертельного прикосновения Владетеля.

— Но Лили всего лишь маленькая девочка! — воскликнула Кэлен, как будто это что-то могло изменить. — И она не кажется такой уж больной. Просто невозможно, чтобы она…

— Лили неважно себя чувствует. Пятна у нее на ногах уже затвердели. Она умрет еще до полуночи.

— Сегодня? — пораженно спросил Ричард.

— Да. Это самое позднее. Более вероятно, что это случится буквально через пару часов. Или, возможно, даже…

Из дома донесся горестный женский вопль. Ричард похолодел. Солдаты, которые тихо переговаривались между собой, сразу же замолчали. Повисшую тишину нарушал лишь отдаленный лай собаки.

— Даже раньше, что я и собирался сказать. — Дрефан прикрыл глаза.

Кэлен уткнулась Ричарду в грудь. У Ричарда кружилась голова.

— Это же дети, — всхлипывала Кэлен. — Этот ублюдок убивает детей!

— О чем это она? — удивленно спросил Дрефан.

— Дрефан, — Ричард крепче обнял дрожащую Кэлен, — я думаю, эти дети умирают потому, что несколько дней назад на матч джала пришли волшебник с колдуньей и с помощью какой-то магии наслали на них чуму.

— Это невозможно! Чтобы заболеть, нужно больше времени.