— Так. Зато твой. Ты хотеть?

— Невозможно. Это теперь его земля! Он заслужил эту награду. Что делать?

— Уходить. Ты его тани. Другая земля. Хотеть? Он хотеть забирать ты? Он мог. Не хотеть забирать?

Аста даже застонала сквозь зубы, потому что слова Фагунды при желании можно было сложить в несколько разных по смыслу фраз.

— Замолчи! Не говори так! — она опять вскочила и заходила по комнате. — Он мой. Мне, чтобы ты знала, его гадалка с бубном пообещала! Они всегда предсказывают верно! А мы уйдем — куда и с чем? У Сайгура нет другой земли! Его прогонят отсюда. Да?

Сару развела руками.

— Красный цветок — он на самом деле появляется… когда тани в первый раз?..

— Так, — кивнула Сару. — Красный цветок — ты тани нет.

— Тут ведь даже солнце восходит для неё! Почему так?! — Аста остановилась и в упор взглянула на Сару. — Люди не примут Сайгура без неё, мне говорили! Правда, что замок рухнет без неё?

— Падает всегда камень. А солнце светить. Строить. Земля есть. Пасти овец. Сеять. Копи работать. Новый замок стоять. Понимать?

— Нет, — покачала головой Аста.

Сару вздохнула.

— Я помогать, — сказала она. — Ты ждать. Мало ждать. Средство одно. Ты — его тани. Ты отказаться — забыть и уходить. Теперь уходить, спать, — Сару показала на дверь.

— Я не откажусь, — сказала Аста. — Если ты поможешь, ни за что не откажусь. Если буду сидеть как мышь в норе, и я умру в той норе, как мышь. А тебе я заплачу, бай. Все, что пожелаешь. Стану здесь хозяйкой — и ты будешь носить шелка и есть на серебре.

Сару кивнула и улыбнулась. Эта женщина даже щедрее своего тана. Правда, он обещал Сару то, что у него есть. А женщина — то, чего пока нет…

— Доброй ночи тебе! — сказала Аста, уходя.

Старуха улыбнулась. Всё получается. Как должно быть. Как показали гадальные кости.

Не дойдя до своей двери, Аста остановилась, прислонилась спиной к прохладной стене.

Фагунда обещала? И выполнит?.. Как хорошо. Вот они, её мечты, в которых она никогда и никому не призналась бы. Она получит Сайгура. И дети тоже будут с ней. Она заслужила — и Сайгура, и детей. Она будет терпеливой и заботливой, она знает, что нужно её мужчине и детям. А рыжая леди Челла — что ж, лично против неё Аста ничего не имела. Но и жалеть её не хотелось. Это ведь не справедливо, что кому-то ни за что достается всё?

Накануне Челла попросила разрешения переночевать у себя в Девичьей башне — чтобы рано утром самой собрать траву на аптекарском огородике. Она делала это каждый год, в определенные дни согласно фазы луны, нужное время как раз настало.

Челла была уверена, что муж откажет. Он настаивал, что они должны спать вместе, в одной спальне, в одной постели. Тогда она всё равно встала бы на рассвете и отправилась собирать траву, а если супруг желает быть разбуженным в такую рань — его дело.

Он неожиданно согласился. Видимо, устал, так что когда Челла объяснила, что просто желает дать ему выспаться, он кивнул утвердительно. Правда, спросил:

— У вас не хватает служанок дергать травы для зелий? Зачем самой этим заниматься?

— Мне нравится эта работа, милорд, — ответила она просто. — И некоторые зелья требуют особого отношения. Служанкам не поручишь.

Он снова кивнул, и больше ничего. А она отправилась спать к себе. Правда, в башне на каждом этаже теперь стояли кандрийцы-стражники — Сайгур всё-таки распорядился, но это мелочи на самом деле.

Встала она затемно. Горничная подала воду для умывания и приготовленное платье.

— Не то, — фыркнула Челла, взглянув на наряд из цветного льна и шелка. — я иду на огород, понимаешь? Возьми вон в том сундуке! — она показала, в каком.

Девушка была из новых, поэтому терялась, путалась, ужасно смущалась, а, услышав про огород, и вовсе вытаращила глаза.

— Простые башмаки, — подсказала Челла. — И волосы себе я сама заплету. А ты сходи в кухню за чаем. И сухариков там прихвати, что ли.

И никакого шума, беготни — как хорошо. Чудесное утро.

Драгоценности, снятые перед сном, она надевать не стала, только серебряную птичку на пояс — как всегда. Зачем-то повертела птичку в пальцах, приглядевшись к силуэту и тонкой чеканке. Летящая горная голубка. Почему-то символ Дьямона не орёл, князь неба. Не сокол. Не волк. Голубка. Шейное вообще-то украшение, которое женщины носят исключительно на поясе. И мама носила только так. Потому что оно мужское…

Отец в своё время его не получил, но это не помешало ему править Дьямоном лучше всех.

Подняться на стену Челле хотелось, и время позволяло. Стоять и смотреть, как розовеют дальние вершины под лучами восходящего солнца. Если хочется — разве нельзя? Между тем с самого дня свадьбы она была лишена этого невинного и совершенно бесплатного удовольствия.

Она захватила с собой шерстяной плащ и закуталась в него — утро, как чаще всего, выдалось холодным. Но небо над головой раскинулось чистое, безоблачное — вот поднимется солнце, и будет отличный день. Стражник-дьямонец маячил в отдалении, а с другой стороны встал кандриец — он сопровождал её из башни на стену. Собственно, Челле это не мешало. Она смотрела вверх, на светлеющее небо.

А в лесу на горе сейчас вовсю поют птицы. Над головой мелькнула тень — пролетел хищник. Всё верно, крупный сокол, что уже больше десятка лет гнездился на центральной башне Дьямона, охотился по утрам. Кстати, он не терпел соперников и яростно нападал на других хищных птиц в своих владениях. Этого сокола не трогали, признавая его права, а ловчих птиц соколятники всё равно тренировали за пределами замка.

Челла прислонилась спиной к высокому стенному зубцу и продолжала наблюдать за небом. Опять мелькнула хищная птица. Становилось всё светлее! И стало ясно, что это за сокол. Это же белый Алливена! Тот самый, потерянный Сайгуром на охоте. Да не может быть…

Ещё пару раз поймав взглядом сокола в небе, Челла убедилась — это белый. Но почему он не улетел? Птице не надо объяснять очевидное — здесь, над замком, чужие угодья и ему не рады. Сокол-хозяин крупный и сильный, белый хорош, но ему не ровня! Так зачем он тут?

Белый в опасности. Надо поймать. Приманить. Челла умеет, делала множество раз!

Она сосредоточилась, протянула руки к птице, позвала. И сразу почувствовала…

Это было, как поет на ветру туго натянутая веревка — не звук, а ощущение. Веревка гудит на ветру, а птица на её конце. И Челла, подхватив юбку, побежала мимо стражника-кандрийца туда, к человеку, «в руках» которого был конец «веревки». Он тоже «ловил» птицу, но успел раньше. Кто это ещё может быть?!

Это нахальство. Это её Дьямон и её сокол! Алливена. Но всё равно ведь её!

Путь преграждала башня, её можно было пройти по стене насквозь. И Челла пробежала насквозь.