— А вот угрожать не надо, — глухо рыкнул викинг. — Я и сам…

— Вау-вау, молодые! Что шумим, аж в Вальхалле слышно? — К нам, божественно тарахтя, на шикарном «харлее» подъехал Один. Внимательно оглядел композицию «бранящиеся милые», затем оценил мой байк, одобрительно присвистнул и только после этого приподнял круглые солнцезащитные очки. — Так что за шум, а драки нет?

Впервые за свою сознательную жизнь я наябедничала не абы кому, а самому богу:

— Он не дает мне кататься!

— Нехорошо, — согласился ас.

— Я беспокоюсь за нее! — сжав зубы, процедил Олаф.

— Это хорошо, — степенно кивнул Один.

— Я взрослая, самостоятельная личность! И я умею водить мотоцикл! А он ведет себя так, словно я дитя неразумное!

— Нехорошо, — цыкнул бог.

— Я ее люблю и желаю лишь добра, — рыкнул викинг.

— О, это хорошо-о-о! — протянул бог.

И тут я поняла, что ничего путного у меня сегодня не получится, потому что кое-кто божественный элементарно потешается над нами. Надо мной в частности. Ну ничего… Я терпеливая, я подожду!

— А не выпить ли нам пивка, раз прогулка отменяется, — елейным голосом поинтересовалась я сразу у обоих мужчин. — Заодно новое лото распакуем, которое я по случаю приобрела, да все никак повода не было. А там можно будет и ребят позвать, и о рыбалке подумать. Что скажете?

— Правильные разговоры говоришь, женщина! — хохотнул бог, стреножа своего потрясающего хромированного коня и без дополнительного приглашения проходя в наш дом. — Где, говоришь, пиво стоит?

От Олафа мне достался лишь предостерегающий и совсем немного подозрительный взгляд. Знаю, ему было неловко принимать у себя дома настоящего бога, но он был рад напоить кого угодно и чем угодно, лишь бы не отпускать меня кататься. Ха! Он еще плохо меня знает!

Три часа спустя.

— Гуси-лебеди?

— Есть!

— Дедуля?

— У меня!

— Топорики?

— Квартира! — Один, радостно покряхтывая, сгребал выигрыш со стола, не обращая внимания на остальных раздосадованных участников. — Ай да я! А да… бог! — И загоготал, довольный собственной шуткой.

— Я требую реванша! — кипятился Одинцов.

— Сейчас мы тебя сделаем, — зловеще обещал Олаф.

— Чур, я раздаю карточки! — негодовал майор.

Александр же лишь небрежно пожимал плечами и движениями профессионального крупье перемешивал в мешочке бочонки, одновременно следя за тем, чтобы бокалы были полны.

А мы с Викторией, буквально несколько минут назад прошмыгнув наверх «попудрить носики», заговорщически переглянулись и кивнули друг другу. Наши мужчины были заняты, и уверена — надолго. Вторая упаковка медового эля с проверенной домашней пивоварни была только-только вскрыта, так что можно было не беспокоиться о том, что нас хватятся в ближайшие два часа. Этого времени как раз хватит, чтобы не только улизнуть из дома, выпрыгнув из окна второго этажа, но и отъехать на приличное расстояние, чтобы не услышать матов женихов. А они будут, уверена.

Эх, дожили! Уже нельзя просто взять и сделать, что хочу! И даже не отпросишься, все равно не пустят! Прям домашняя тирания в чистейшем ее виде! И не убить ведь… Люблю гада.

Десять минут спустя.

— Они все-таки это сделали. — Олаф стиснул зубы, чтобы не сказать что покрепче.

Тарахтение моторов хоть и было приглушенным, но все равно его расслышали все присутствующие. Потому что ждали.

И дождались.

— Ай, мой тебе совет, Олаф! — Один панибратски хлопнул славного потомка великих скандинавских воинов по плечу. — Хочет баба сделать — пусть лучше делает. Запретишь раз — послушает. Запретишь два — обиду затаит. А запретишь три — недалеко и до сковороды в лоб. Так что поверь: лучше расслабиться и попить пивка. А утром, как вернется, так и докажи, что не только слово твое крепко, но и все остальное. Чтоб, значит, времени на мысли глупые просто не оставалось. Понял меня?

— Да уж понял, — со вздохом усмехнулся Олаф и покосился на Одинцова. — Ты-то как с этим справляешься?

— Честно? — Виктор загадочно прищурился. — Презервативы иголкой прокалываю. — Майор поперхнулся элем, и Александр от души приложил ему по спине. — И жду не дождусь, когда мне предъявят две заветные полоски на тесте И вот тогда… — Во взгляде потомка славных конунгов застыла стальная уверенность в собственных словах. — Выкину ее чертов байк на помойку!

— Ох и наивные вы еще ребята… — со знанием дела усмехнулся в усы Один, таинственно переглядываясь с Александром, но развивать тему не стал. — Эй, кто там на разливе? Почему кубки пусты?!

Два часа спустя.

— Представляешь, я беременна!

Я и раньше замечала, что валькирию буквально распирает от какой-то великой тайны, но не торопила. И как только мы вдоволь погоняли по вечернему Подмосковью, на обратном пути мне и признались.

— Но… — Я пока не понимала, радуется ли этому факту Вики или это зачатки истерики, так что говорила, тщательно подбирая слова. — Вы ведь еще даже не поженились…

— Ага! — Виктория сияла, словно северная звезда. — Просто… Знаешь, я подумала, что тянуть глупо! Дадут боги — значит, так надо. И я… — Валькирия понизила голос, хотя нас в принципе никто подслушивать не собирался, и таинственно призналась: — Я презики прокалывала.

Я озадаченно моргнула, поражаясь логике, точнее, ее отсутствию.

— Зачем?

— Ты не понимаешь! — Вики с жаром зачастила. — Он такой клевый! А как за Ольгой ухаживал, когда она в больнице была? Ты бы только видела! А когда я ему сказала, что тоже могу детей иметь, так он вообще сиять начал! Как сверхновая! Так что… — Вики аж на месте запрыгала от переполняющих ее эмоций. — Я беременна! Сто процентов!

— Что ж… поздравляю. Счастливый отец уже в курсе?

— А вот тут все сложно… — Валькирия скисла. — Не у тебя одной в женихах тиран и самодур. Представляешь? Сказал, что как только начнем детей планировать, так байк в гараже запрет и ключи выбросит. Так что… — Она вздохнула и решительно поджала губы. — Пока нет.

— Зря. — Я осуждающе качнула головой. — Честно скажу: такой безголовой дурынды, как ты, еще поискать, но подумай о том, как ты обидишь его своим молчанием. Тебе оно надо? Лучше дай ему понять, что готова уступить, но лишь на определенное время. Скажем, годика на два. А за это время и его воспитаешь, и малыша. Уж поверь мне, так будет лучше для всех.

— Угу. — Вики скривилась. — И что мне делать эти два года? Это ж и на арену мне ход закрыт. И что? Сидеть, пинетки вязать да борщи варить круглые сутки?

— Ну почему же… Можно и иные развлечения для души и тела найти. — Я развивала мысль и понимала, что снова говорю, в том числе и для себя. — Танцы, йога, фотография, рисование, пение… Да мало ли вещей, которыми можно заняться? Вики, у нас вся жизнь впереди, не торопись ее прожигать. Помню, я говорила, что лучше коротко, но ярко. Но можно ведь ярко и вместе с тем долго и счастливо. Как тебе такая идея?