class="p1">Чеда кивнула, сдержав улыбку.

– Первый вопрос: когда уходишь из этого мира, помнишь свою прошлую жизнь?

– Конечно!

– А если ты в миг перехода не помнил себя?

– Ты о чем это?

Чеда пожала плечами.

– Ну, вот если бы ты так напился, что забыл свою жену.

Ибрагим рассмеялся.

– Вот это было бы славно!

– Но все-таки? Ты бы запомнил?

Он посерьезнел, вытянул шею, словно прислушиваясь к своим мыслям.

– В Далеких полях мы получаем новую жизнь, но всегда помним прошлую, уж не знаю, дар это или проклятье. Таков завет богов, и какая-то там выпивка не может его разрушить, так я думаю.

Чеда подумала: а наркотик? А лоза висельника? Но она не стала допытываться – Ибрагим мог связать эти вопросы со смертью Айи. Такое знание нельзя доверять человеку, рассказывающему истории за деньги.

– Достойный ответ? – спросил Ибрагим.

Чеда кивнула.

– Хороший. А теперь второй вопрос.

Он вытянул длинную тощую руку в сторону пирса, у которого пришвартован был средних размеров катер.

– Джага обычно ходит на «Иве ветров».

– Ива ветров?

– Мы опять торгуемся?

– Забудь. – Чеда ступила было на доски пирса, но Ибрагим усмехнулся у нее за спиной.

– Хозяин ялика из Мирен, ива там – священное дерево. Это тебе на сдачу, Чеда! – крикнул он вдогонку. – Заходи еще!

* * *

Джага как раз полировала полозья катера, установленного на высоких козлах. Она опускала большую кисть из конского волоса в ведро с золотистой тягучей жидкостью и щедро смазывала ею дерево.

– Джага Акойо?

Джага подняла голову, прикрывая глаза от солнца, чтобы лучше рассмотреть Чеду.

– Ты кто? – спросила она, возвращаясь к работе, подмечая непромазанные места. Полироль пах остро, как смола, и сладко, как амбра.

Чеда спрыгнула на песок и подошла неловко, не зная, как начать.

– Меня зовут Чеда. Я только что из Ям.

Джага не обернулась.

– Неужто?

– Я видела, как ты дерешься. Ты хороша.

– Вот как?

– Я тоже хочу выйти на бой.

Джага, присевшая было на корточки, поднялась, и Чеда поняла вдруг, насколько она высокая и сильная.

– Ты? – Джага указала на нее кистью, роняющей золотые капли на песок. – Ты собираешься драться в Ямах?

– Да. И я подумала, вдруг ты меня потренируешь?

Джага невесело рассмеялась.

– На твоем месте я бы туда не совалась. Ямы – дрянное место, девочка, не для таких, как ты.

– Пелам сказал, что я подхожу.

– Не подходишь.

– Он прав. И однажды я это докажу, с твоими тренировками или без них.

Джага вновь присела на корточки и принялась вощить киль. Чеда подошла ближе.

– Я хочу убить одного человека.

Для кундунцев месть была серьезным делом, но вряд ли Джага верила, что девчонка из Шарахая в полной мере осознает, как это важно.

– Так убей его. Зачем тебе Ямы?

– Он выйдет на турнир. Пока не выбыл – он под защитой.

– Так подожди, пока проиграет.

– Тогда он может снова уйти с караваном. Как в тот день, когда он убил брата моего алангуаля.

Джага снова выпрямилась.

– Алангуаль…

– Да. Его зовут Эмре, у меня с детства нет никого ближе.

– Знаешь ли ты, что означает это слово?

– Я знаю. Я умру за Эмре. И он умрет за меня.

– Ты уверена?

– Конечно, уверена.

– Это не все.

– Я верю, что мы – две половинки целого и, держась за руки, пройдем через Далекие поля.

Она никогда ни во что такое не верила, но, сказав вслух, почувствовала, что это самая настоящая правда, и молча порадовалась, что жизнь свела ее с Джагой. Даже если не удастся ее убедить. Джага явно все еще сомневалась, но в ее взгляде промелькнуло и нечто, похожее на одобрение.

– Ты что, втрескалась в этого мальчишку?

– Втрескалась? – Чеда рассмеялась, настолько дурацкой была эта мысль. – Нет, конечно!

Джага поставила ведро в тенек под причалом и достала из другого ведра две покрытые пятнами тряпки. Одну из них бросила Чеде.

– Иди сюда, – велела Джага, переходя к правому борту, и принялась полировать полоз. Чеда присоединилась: ей нравилось, как матовая поверхность масляного дерева становится гладкой. – Не нажимай слишком сильно. Три, но плавно. – Чеда послушалась и ощутила под рукой гладкость дерева, выбоины и зазубринки, оставленные песком и камушками Шангази в память о путешествиях. – Так что, говоришь, тот человек сделал с братом твоего Эмре? – спросила Джага. Мышцы на ее плечах ходили ходуном, дерево блестело на солнце.

Постепенно они перешли к левому борту. Джага слушала почти не перебивая, спросила лишь, точно ли этот наемник из Маласана. Сомнение на ее лице сменилось любопытством, любопытство – беспокойством и гневом.

Чеда заметила, что Джага то и дело поглядывает на ее руки и плечи.

– Значит, этот Саадет ибн Сим убил незнакомца из-за кошелька, украденного мальчишкой в праздничную ночь?

– Истинно так. Клянусь Рией и Тулатан.

Джага сплюнула на песок. Пустыня мгновенно впитала влагу, оставив лишь темное пятно.

– И ты хочешь, чтоб я научила тебя, как его убить?

– Натренируй меня для турнира.

– Осталось три дня, слишком мало времени.

– Мама учила меня обращаться с мечами. У меня хорошо получается.

– Танцевать с мечами и драться с бойцовыми псами в Ямах – это разные вещи.

– Я могу заплатить.

Джага фыркнула. Может, она и не родилась в Шарахае, но была шарахани до мозга костей.

– Не нужны мне твои деньги. – Чеда хотела возразить, но Джага подняла руку, останавливая ее. – Они тебе самой пригодятся, Чеда. На те три вещи, которые мы с тобой устроим, чтобы заплатить за это убийство. Во-первых, верни маласанцу все, что было украдено, до последней монеты.

– Что?

– Эмре украл у него деньги, и ты в этом участвовала. Ты вернешь их и выплатишь долг.

– Нет! Он убил Рафу!

– Ты хочешь, чтобы я помогла тебе, или нет?

Сама мысль бесконечно бесила Чеду, но выхода не было, приходилось принять все.

– Ладно. Если ты так хочешь.

– Дело не в том, чего я хочу, Чеда. Этого требуют боги. Прежде чем ты продолжишь свое путешествие, чаши весов должны быть выровнены.

– А что дальше?

– Дальше я внесу тебя в турнирную таблицу.

– Но Пелам не разрешит! Он выкинет меня, как только увидит. А если и не выкинет, у меня нет денег на взнос!

– Мы представим тебя как дорогую гостью Шарахая, дворянку из Каимира, которая желает остаться неузнанной и может за это заплатить.

– Из Каимира?

Джага пожала плечами.

– Они постоянно приезжают. К тому же, Пелам не увидит твоего лица.

– Хорошо, но я не хочу быть каимиркой. Пусть я буду шарахайской дворянкой.

– Это случается реже.

– То есть каимирские дворянки в Ямах