— Когда-то давно, — Руэлл сузил глаза, — несколько драконов сражались за руку смертной девушки. Я виню себя за то, что не смог уберечь ее... но я готов был на все, чтобы не позволить ей умереть. Моя сила не подходила ей, убивала, и единственный, на кого я мог рассчитывать, мой старый враг, Орэй. Мне пришлось заключить договор с ним, чтобы поддержать ее жизнь.

Помедлив, он глубоко вдохнул.

— Взамен он потребовал душу и магию последнего из фениксов. Это должно было напитать его род, усилить. Времена изменились, Орэй больше не явится требовать исполнения. Но... если решишься исполнить пророчество, то магия тебе больше не понадобится, Амирелла.

Дракон нахмурился, поджав губы и задумчиво изучая узор флакона.

— Этот флакон может вытянуть из тебя силы... чтобы передать их кому-то в течение лунного месяца. Это называется отложенной смертью, но, если спустишься в преисподнюю, такая смерть больше не будет властна над тобой, сам по себе загробный мир соткан из магии. Ашмодей может подарить тебе новую силу, как Ашрея подарила Ариану. Используй флакон мудро и только в случае крайней необходимости. Если хочешь спасти чью-то жизнь.

Я растерянно обхватила флакон, приподняв его к глазам и вздохнула. Древний интриган. Ведь Руэлл прекрасно меня знал.

И, похоже, знал о ситуации с Греткой. Знал, что профессор умирает.

Мои пальцы сомкнулись на флаконе.

— Выбор всегда за тобой, Амирелла. Помни об этом. — Голос Руэлла разнесся по комнате, вкрадчивый и тихий. — Любой твой выбор... будет верным.

Крик вырвался из груди. Не сдержав рвущего душу отчаяния, Ариан смел предметы и поставил на стол ладони. Закрыв глаза, он подавлял эмоции, насколько мог.

Никогда прежде он не чувствовал себя столь бессильным.

Он так желал ее... Готов был отдать все ради женщины, к которой возвращались его мысли, снова и снова. Готов был отдать последние дни, лишь бы быть с ней, лишь бы уберечь от угрозы, нависшей над ней.

И к чему это привело? Ариан опустился у алтаря, вцепившись в свои волосы. Он сам, своими руками, чуть не оборвал ее жизнь... В тот момент он ничего не мог сделать. Ничего.

— Будь ты проклята, Ашрея, — прошептал он. — Будь ты проклята...

— Я проклята, дорогой мой? — зашипел ненавистный голос. Ашрея скользила в зеркалах, скрывалась в тенях, переходя из отражения в отражение, как преследующее его проклятие. — Ведь это ты нарушил договор! Ты не должен быть с ней! Так звучало соглашение, и что же ты сделал, чтобы уберечь ее?

Богиня возникла в одном из отражений, ее волосы разлетелись от невидимого ветра, а глаза сузились до двух красных огней.

— Ты предал меня! Ты обманул меня! Ты первым нарушил договор, и теперь я доберусь до твоей девчонки! Ты сам убьешь ее, когда появится шанс!!!

Ариан прикрыл глаза, откинув голову. В каждом зеркале, в каждом отражении, он видел богиню, и всякий раз она перехватывала контроль над ним. Именно поэтому он боялся подходить к фениксу. Его тянуло к Мирре, и было невыносимо отталкивать ее, но теперь...

Он стал смертью для нее.

Даже не мог оборвать собственную жизнь — жалкое зрелище! Марионетка, лишенная воли...

Мирра должна покинуть этот мир. Он так страшился, что потеряет ее навсегда, но сейчас был готов на все, лишь бы она просто выжила.

Лишь бы он не мог дотянуться до нее. Не мог найти, даже если пожелал бы.

Он страшился того, что может сделать богиня его руками. Теперь он лучше понимал — все было задумано так с самого начала.

И сработай план богини, как должен был, отдай ему Мирра плод ненависти, как требовала Ашрея, сейчас феникс была бы мертва.

И ее кровь была бы на его рука... и все еще может.

— Я никогда не подчинюсь тебе... — выдохнул он больше для себя, но Ашрея расхохоталась, и ее смех подхватило бесконечное эхо зеркал.

Она смеялась торжествующе, с насмешкой над его потугами уберечь феникса, и, понимая, что он в полной ее власти, Ариан вскочил, закричав, и вскинул руку, вложив в удар всю свою ярость...

Зеркала со звоном лопнули, одно за другим, взрываясь осколками, и оседая на пол сверкающими искрами.

В каждой из этих искр он видел Ашрею. Ее лик, ее оскал, слышал ее смех. Закрыв глаза, Ариан подавил вспышку отчаяния, и с яростью наступил на один из осколков, дробя отражение богини с хладнокровной решительностью.

Если богиня контролирует его. если в любой момент он может подпасть под ее власть. от Мирры нужно держаться как можно дальше.

Все, что угодно, лишь бы не позволить ей умереть.

Часы отсчитывали время, воруя моменты. Вздохнув, я потрепала Морта по загривку, кот с краешком пера, выглядывающим из пасти, хмуро на меня взглянул, будто чувствовал, что задумала.

А может, уловил, что во мне чего-то не хватает.

— Мор мор, — выплюнув край пера, Морт тяжело опустился на стол и положил пушистый подбородок на мою ладонь.

— Ну не грусти. Я, быть может, еще и вернусь... — неуверенно почесала я его за ухом.

— Мо-о-о-о-ор!!! — взвыл кот, да так громко, что кукушка в часах начала усиленно отбивать время. За таким грохотом я пропустила хлопнувшую дверь, так что вздрогнула от неожиданности, когда чужая ладонь легла на мое плечо.

Подняв голову, я столкнулась взглядом с драконом и сглотнула. Недовольный он опять.

— Откуда вернешься, Амирелла? — грозно потребовал он. Я встряхнула головой, поднимаясь, чтобы попрощаться с Греткой, как следует.

— Я получила маску, и хочу вернуться домой. Айруэллин обещал мне помочь, — слабо улыбнулась я. На лицо Гретки набежала тень, он медленно убрал руку, задумчиво сузив глаза и не отвечая. Выждав несколько мгновений, я прикусила губу. — Выпьете со мной? Я бы хотела поговорить...

— Не уходи, — Гретка резко перехватил меня за руку, когда я развернулась, чтобы разлить вино по бокалам. Он смотрел так, что разрывалось сердце. Будто я важна ему. Нужна. Будто он меня действительно любит.

Руэлл говорил, у драконов может быть лишь одна пара на вечность... И они никогда не смирятся с ее отказом. Не отпустят. Не думаю, что я пара Гретки...

Надеюсь, что нет. Иначе мне будет очень стыдно, ведь я не могла ответить ему взаимностью.

— Я, наверное... быть может, вернусь, — протянула я, осторожно высвобождая руку. — Норан. Я знаю, как решить вашу проблему.

Впервые я называла его по имени, впервые так открыто. Я отвернулась, разливая напиток по бокалам, и вино забурлило в хрустальных гранях.

Я знала, что Гретка не видит, что в моих руках, и, улучив мгновение, опустила маленькую светящуюся сферу в его бокал. Она растворилась почти мгновенно, сверкнув огненными всполохами, осталось лишь убедиться, что Гретка это выпьет.