Импы общаться с Койотом не захотели, сделали вид, будто они еще тупее завра: мерно качались в воздухе черными тучами с перепончатыми крылами, смотрели огромными пустыми глазами и держали перед грудью руки со скрюченными пальцами, что по-имповски означало «Я не знаю, кто ты, я не хочу знать, кто ты, я не рад тебя видеть».

Койот провозился долго, терпеливо повторял и повторял знаки, издавал всем знакомый свист гоблинских объездчиков, пошире открывал глаза, давая узнать его – всё без толку. Вредные импы не могли не определить в нем наследника Брянца, но так убедительно показывали неузнавание, что с этим ничего нельзя было поделать, и Койот в конце концов рассердился и плюнул на все попытки.

Единороги содержались очень хорошо, но к объезду их никто, конечно же, не готовил. Только один, молодой серебристо-черный зверь, позволил подойти к себе, другие же отбегали или вовсе обращались в туман, стоило Койоту приблизиться на десять шагов.

Крайне рассерженный, он не стал больше утруждаться свистом и взглядными сигналами, а просто на пальцах показал импам всё, что думает о них, и что с ними сделает на правах наследника, если они немедля не начнут готовить единорогов так, как положено.

Наведёт он тут порядок, а то ишь, распоясались без присмотра! Все распоясались! Всем ремня!

Ночью в его окно стучался небольшой зверь с треугольной мордой и полосатым хвостом, в лапах он держал неизвестный Койоту мягкий красный плод. Дождавшись, когда на него обратят внимание, зверь откусывал от плода, быстро-быстро заглатывал кусок и вгрызался в мякоть снова. В конце концов остался только зеленый хвостик на обкусанной белой шляпке, и зверь аккуратно пристроил этот хвостик в оконном углу, а затем пропал из виду.

Койот пошел к окну и увидел, что по земле насколько глаз хватает простирается карта, и что зверь убежал по ней на юго-запад. Тут Койот окончательно растерялся и проснулся.

Он долго лежал в темноте, силясь рассмотреть в стене настоящий оконный проем, пока вспомнил, что в этой части дома, в спальном втором витке, окон нет. Светлокоричневый потолок слегка мерцал, за ширмой громко храпела мать. Койот поворочался и вышел в первый виток, где слева была устроена кухня с очагом и едальная, а справа – путаная система чуланов и кладовых. Стоял там, смотрел в окно, а потолок бросал вокруг серые сполохи. За окном не было никаких карт, неведомых зверей и плодов, был только привычный двор и несколько круглысов, шныряющих по столу. Видно, запах вяленого в травках мяса их приманил. Небо над ними было бархатным, звезды – большими и яркими, как в детстве.

Что должно быть в голове у человека, который хочет всё это продать? Вместе с домом из радужной улитки, бархатным небом, луговыми просторами, единорогами и круглысами!

Глядя, как звери дерутся за объедки, Койот вдруг сообразил, что в окне из его сна отражались синие потолочные блики, а значит, это окно было на девятом витке. Хотя в настоящем мире там, разумеется, никогда не было окна.

* * *

Как водится, запал у матери быстро прошел, еще вчера она решительно собиралась «выкинуть весь этот хлам, расчистить двор, покрасить дверь» и много чего еще сделать. С утра же бесконечно долго грела воду в котелке и пила кружку за кружкой отвар из мятовых листьев, скорбным взглядом окидывала дом, двор и единорогов на лугу и громко вздыхала, всем видом показывая, как же ей не хочется приниматься за труды.

– А что животная твоя? – спросила наконец мать. – Давай волокушу сделаем, запряжем ее хлам вывозить.

Завр при этих словах повесил на морду выражение совершенной тупости и степенно убрел за дом объедать пырей, хотя вовсе не был голоден – поодаль валялись груды чьих-то объеденных косточек, утренняя охота была доброй.

– Лучше сами волокушу потащим, быстрее будет, – сказал Койот, прекрасно зная, что до выноса хлама дело не дойдет.

Мать еще повздыхала и ушла в дом. Сперва оттуда доносилось ленивое шварканье метлы, потом всё затихло.

И Койот пошел обследовать заднюю часть дома – до девятого витка быстрей было добраться снаружи.

Ну и здоровенный был дом! Даже сейчас – здоровенный, а в детстве он казался совсем необъятным, не жилище, а целая волшебная страна. Дед рассказывал много сказок с Планеты Земля: про заколдованных людей-лебедей, про говорящий хлеб, который поёт песенки животным, про волшебного солдатика, про мышиного короля. Койот и Надежда были уверены, что где-то рядом с ними на самом деле живут все эти удивительные существа, что дедушка не выучил эти истории в собственном детстве, а подсмотрел в потаенных углах дома, где жили сказки.

Брат и сестра в это твердо верили, несмотря даже на то, что в доме не было никаких углов. Но ведь не просто так дедушке построили такой огромный и такой невероятный дом, непохожий на жилища, где ютились их приятели. Дед объяснял, что дом из радужной улитки – знак великого расположения к первому человеку, который прилетел в эти места с Другой Планеты, хотя никто в толк не мог взять, что такое Планета и как человек может летать. Дедушка сначала пытался объяснять, потом что-то себе надумал и пояснять бросил, и еще сам останавливал каждого, кто пытался разобраться в этом.

Эльфы и кентавры, встретившие тогда дедушку, очень обрадовались его Знаниям и Технологиям, а дедушка очень обрадовался такому удивительному месту, хотя что удивительного в эльфах, магических артефактах или плантациях пикси? Словом, дедушка был тогда молодым, и все думали, что у него будет много-много детей, потому построили ему такой замечательный дом. Но у него родилась только одна дочка, да и та не очень-то долго жила в радужном доме.

Койот долго продирался через пырей, а высокая стена возвышалась слева, как небольшая гора. Наконец, он добрался до девятого витка и уставился на оконцовку раковины. Ну и ничего особенного, никаких окон, диковинных зверей и карт. Только воздух необычный, такой густой и трепещущий, словно роится сам по себе или боится чего-то. Койоту приходилось видеть, как такой воздух густится возле магических артефактов, и он крепко задумался – поди знай, может, эти эльфы что-нибудь и прикопали за домом. От них всего можно ждать. Может, теперь это «что-то» отравит всю землю или других гадостей наделает. Это деда коренные жители любили, а его дочь и внуков ничем не выделяют среди других людей, а с другими людьми местные обходятся известно как.

Жаль, что сестра не дожила до того дня, когда он всё тут устроил бы, наладил и подыскал здесь какое-нибудь дело для неё, чтобы она ушла с плантаций летучей пыльцы. Интересно, что будет с её детьми теперь – едва ли люди, выставившие из дому детей, захотят забрать к себе внуков! Но мать сказала, что мальчишки скоро приедут сюда. Что она задумала?

Койот сходил за лопатой, принялся копать. Долго рылся, устал, вспотел от солнца, всё хотел плюнуть и уйти, подумать, попить воды, потрясти импов. Посмотреть еще раз на серебристо-черного единорога. Может быть, расспросить мать. Но со двора доносились голоса – видно, кто-то из соседей пришел узнать, что тут делается, и показываться им на глаза Койот не хотел – берёг ярость на «смотрины», мать затеяла их сегодня вечером. Никакого обещанного порядка она, конечно, не навела, а Койот – наоборот, разбросал по двору всякое барахло.