Ещё глоток вина, на этот раз в отчаянном усилии смыть нежным кедровым ароматом нестерпимую горечь воспоминаний.

«Его больше нет, Эллорен. Перестань о нём думать».

Я прерывисто вздыхаю, а успокаивающий аромат деревьев дарит картины леса, помогает потушить вспышку печали.

Скинув вышитые туфельки, я зарываюсь ступнями в тонких чулках в пушистый ковёр, коленями почти касаясь Лукаса — он сидит на стуле, совсем близко. Ставлю фужер на столик и задумчиво разглядываю моего визави — он устроился очень удобно, опирается локтем о колено, бокал покачивает в руке.

— У тебя было много женщин? — помедлив, вдруг спрашиваю я.

Прежде чем ответить, Лукас подносит к губам бокал, его взгляд становится настороженным.

— Несколько.

Почему-то от его ответа мне становится не по себе. «Но это же глупо!» — мысленно ругаю я себя. Лукас не раз давал понять, что он далеко не девственник.

Ощутив, видимо, моё недовольство, он сдвигает брови.

— Я никогда не делил постель с гарднерийкой, если это для тебя важно.

Обида прорывается даже сквозь убаюкивающий кокон хмеля, и я усилием воли пытаюсь её прогнать.

— Какой сюрприз! — коротко отвечаю я.

— Я не посягаю на гарднерийский культ девственности, — с хриплым смехом отвечает Лукас, повертев в руках бокал. — Наше общество слишком серьёзно относится к этим традициям.

— Так, значит, это были служанки-уриски? — внутренне ощетинившись, уточняю я. Ответа я жду настороженно, вспоминая бедняжку Спэрроу и преследования Сильверна.

Лукас возмущённо приподнимает брови.

— Конечно нет, Эллорен! Я против таких отношений.

Что же тогда остаётся? Точнее, кто?

— Только не говори, что ты был с шелки!

— Да нет же! Я уже говорил, что никогда!

Теперь я совершенно сбита с толку.

— Если ты не был ни с шелки, ни с урисками, то с кем же?

Понимаю, что вмешиваюсь в чужую жизнь, и не следовало бы так себя вести, но вся эта ночь — очень личное дело.

Лукас глубоко вздыхает.

— Эллорен, неужели для тебя это действительно так важно?

«Нет, пожалуй, лучше бы мне и не знать, — думаю я. — И всё же… я не хочу быть с тобой, если окажется, что в прошлом ты взял кого-то силой».

— Да, — уверенно отвечаю я. — Мне очень важно это знать.

Лукас приподнимает хрустальный фужер, рассматривая блики огня на его гранях.

— Каждый год в военный лагерь в Верпасии присылают новых чародеек ву трин. Им одиноко вдали от дома. И у них совсем другие моральные ценности, они иначе смотрят на… — Лукас кивает на постель. — Дважды у меня возникало взаимное влечение с чародейками ву трин одного со мной ранга. И мы доводили дело до конца.

Услышав такое признание, я широко раскрываю не только глаза, но и рот.

— Не задавай вопросов, если не хочешь услышать ответов, Эллорен, — усмехается Лукас.

Я прищуриваюсь.

— У тебя очень сложная любовная жизнь.

Он кивает и медленно окидывает меня взглядом с ног до головы.

— О да. Это правда.

— Но… с чародейками ву трин? — У меня просто в голове не укладывается. — Они же везде ходят со своими острыми сюрикэнами, руническими мечами и кинжалами!

Лукас весело смеётся.

— Люблю опасных женщин. — И, отхлебнув ещё вина, приподнимает бокал, указывая на меня. — Что вполне очевидно.

— Конечно, ведь сегодня ночью ты рискуешь жизнью, — не упускаю я случая хоть немного подшутить над ним. — Ведь моя магия теперь гораздо сильнее твоей, как ни крути.

— На этот раз я готов, — парирует Лукас, в его глазах поблёскивают лукавые искорки. — А твоя магия укрыта надёжным щитом. — Он ставит бокал на столик и открывает вторую бутылку, соблазнительно мне улыбаясь. От этой улыбки мои огненные линии вспыхивают. — Давай попробуем другое вино.

Он разливает алую жидкость в наши опустевшие бокалы. Пока я слежу за ним пристальным взглядом, мой волшебный невидимый огонь разгорается всё ярче. Я почему-то начинаю мысленно рисовать себе тело Лукаса под мундиром и рубашкой. Наслаждаюсь его точно рассчитанными движениями, его гибким, сильным телом. А какие у него зелёные глаза… как лесная листва!

Лукас подаёт мне бокал, и я подношу его к губам.

— М-м-м… — На этот раз я с нескрываемым удовольствием облизываю губы. — Здесь есть… вишня… и… да, конечно, дуб!

Прикрыв глаза, я глубоко вздыхаю, и перед моим мысленным взором вырастают ветвистые деревья, мои земные линии силы обвиваются вокруг тёмных стволов. Я открываю глаза и с искренней радостью улыбаюсь Лукасу.

Он подаётся вперёд и слегка упирается своими коленями в мои.

— Я хочу поцеловать твои губы, пока на них свеж вкус этого вина, — говорит он.

Мои щёки алеют, глаза открываются шире, а огненные линии полыхают всё сильнее.

Неторопливо скользнув взглядом по моим плечам и груди, Лукас снова смотрит мне в глаза.

— Стоит наслаждаться приятным в жизни, пока у нас есть на то время и силы, Эллорен. Нам предстоит нелёгкий путь. Без роскоши и прочих излишеств. — Вздохнув, он поясняет: — Не знаю, когда в следующий раз нам удастся поспать на кровати. Нашей постелью надолго станет голая земля.

Мы молча пьём вино в дружеской тишине, и я раздумываю над словами Лукаса. В камине полыхает огонь, потрескивают дрова, вино согревает меня изнутри. «Он очень терпелив, не торопит меня», — мелькает вполне справедливая мысль. Свой магический огонь Лукас явно держит под контролем. Однако нельзя же сидеть вот так всю ночь.

Решительно вздохнув, я встаю и поворачиваюсь к Лукасу спиной.

— Помоги мне распустить шнуровку, — глядя на него через плечо, прошу я.

Сердце бьётся всё быстрее, а магическое пламя вспыхивает неудержимо, наши огненные линии силы тянутся друг другу, невидимые, но горячие.

Едва дыша, я смотрю, как Лукас ставит бокал на столик и поднимается одним гибким движением, в то же время обдавая меня волшебным огнём.

Когда он ласково касается моих рук, проводит вниз от плеч к локтям, я прерывисто вздыхаю, потому что прикосновение его ладоней ещё сильнее распаляет жар в моих магических линиях. Лукас проводит ладонями вверх по моим рукам и обнимает меня за плечи.

От него ритмичными волнами исходит тепло, и я бессознательно подстраиваю своё дыхание под его пульс. А ещё от Лукаса приятно пахнет. Закрыв глаза, я откидываюсь назад, прижимаюсь спиной к его груди и вдыхаю его аромат. Поворачиваю голову и касаюсь щекой его тёплой шеи — магический огонь вспыхивает только жарче.

«Пахнет лесом. Сосной».

Лукас чуть отодвигается и принимается распутывать искусными пальцами пианиста шнуровку на моём платье. Быстро покончив с завязками, он стягивает вышитое верхнее платье мне через голову, и я, помогая ему, поднимаю руки.