добавляет: — Лично я предпочитаю, чтобы всё осталось строго между нами.

— Получается, сюда специально приводили мага света? Члена Совета магов?

— Да, Эллорен, — угрюмо подтверждает Лукас. — А ещё Фогель, по-видимому, считает, что на тебя стоит потратить столько сил, времени и магии. Он хочет предугадать твой следующий ход.

«Твой» ход? Не «наш» ход? От этой оговорки меня пробирает озноб.

— Значит, Фогель понял, кто я? — едва шевеля губами, спрашиваю я.

— Всё может быть, — хладнокровно отвечает Лукас.

— Так почему же он ничего мне не сказал и не сделал?

— Потому что Фогель прежде всего — религиозный фанатик. — Лукас презрительно морщится. — В священной книге сказано, что плести и применять заклинания запрещено с момента проведения церемонии скрепления брака до Благословения Владыки. А Фогель, скорее всего, понял, кто ты, только когда сплёл заклинание скрепления брака.

Меня с новой силой охватывает страх, и я прерывисто охаю, пытаясь удержаться на ногах.

— Лукас, — с трудом лепечу я, — но как же мы выберемся, если нас сторожит целая армия? Фогель вызвал столько магов пятого уровня! И драконы…

Лукас успокаивающе улыбается.

— Завтра утром они увидят наши новые брачные линии и на время расслабятся. — В его взгляде мелькает сталь. — А мы останемся во всеоружии.

— Разве мы сможем сбежать? Скрыться? Откуда ты знаешь, что нам хватит времени, пока мы будем изображать церемонию Благословения Владыки?

Лукас шагает ко мне, пристально глядя в глаза.

— Когда мы уйдём в лес, чтобы совершить обряд, никто не посмеет нам помешать. «Книга Древних» запрещает нарушать одиночество супругов, сколько бы времени им ни потребовалось. Я же сказал, что Фогель — фанатик. Он следует написанному в книге, не смея нарушить ни единого приказа. Это его слабое место. И мы непременно этим воспользуемся. Уйдём как можно дальше, оторвёмся от погони.

Я отчаянно мотаю головой:

— У них драконы! Разве мы можем соревноваться с крылатыми чудовищами?

Лукас придвигается ещё на шаг и нежно касается моей руки. Тепло его ладони отзывается жаром в моих магических линиях.

— Эллорен, — тихо и серьёзно произносит он, — ты мне доверяешь?

С усилием отгоняя липкий туман страха, я оглядываю комнату, цепляясь взглядом за камни с рунами и поражаясь, как творчески Лукас соединяет магические системы. Пожалуй, действительно стоит больше ему доверять. Он бы не настаивал на воплощении своего плана, если бы не верил, что у нас действительно есть шанс спастись.

Наши взгляды встречаются, и уголки губ Лукаса чуть подрагивают в мимолётной улыбке, его зелёные глаза излучают тепло и уверенность.

— Да, я тебе доверяю, — наконец отвечаю я.

Его земные линии силы посылают моим ласковый магический импульс.

— Вот и хорошо.

Короткий ответ, но сколько искренности в его глазах!

Я безотчётно отворачиваюсь, чтобы отвлечься от мыслей о завтрашнем дне. Кто знает, что нас ждёт? Лучше рассмотрю пока все прелестные, искусно сделанные вещицы в спальне Лукаса. Здесь всё выдержано в чёрных как ночь и тёмно-зелёных тонах. Одну стену сплошь занимают книги — настоящая библиотека. У изножия широкой кровати в камине бушует пламя.

Кровать. Я нервно сглатываю, сдерживая дрожь.

Постель заправлена изысканно: из-под тёмно-изумрудного лоскутного одеяла, на котором изображён серебристый клён, выглядывают чёрные простыни. Балдахин цвета нежной лесной зелени поддерживают эбонитовые ветви, очищенные от листьев и до блеска натёртые пчелиным воском.

По обе стороны ложе обрамляют невысокие ночные столики, на каждом — светильники с абажурами из цветного стекла. Ножки светильников вырезаны из древесины железного дерева и стилизованы под стволы деревьев, абажуры — будто великолепные кроны. С одной стороны кровати стоит стул из красного дерева, обитый бархатом, а под ногами у меня — искусно сотканный ковёр с узором из зелёных виноградных лоз на чёрном фоне. Рисунок столь прекрасен, что в памяти сами собой возникают гобелены из Северной башни, которые ткала Винтер, и в груди холодным комочком собирается боль.

Где ты, Винтер? Всё ещё в землях амазов?

Пожалуйста, не пропадай навсегда, как Айвен.

Прежде чем жалость к себе окончательно заключит меня в холодные объятия, я решительно отгоняю воспоминания о родных и друзьях. Сегодня весь мир нужно отодвинуть за пределы этой комнаты. Сегодня есть только я и Лукас. И всё. Другого выхода нет. Теперь я Эллорен Грей, и мы с Лукасом должны окончательно скрепить наш брак, чтобы выскользнуть из ловушки.

А потому я с некоторым усилием возвращаюсь мыслями к окружающей меня роскоши, подхожу к кровати и касаюсь пальцами чёрной вышивки по краю балдахина. Шёлковые нити нежно скользят под подушечками пальцев, скользкие кисти обрамляют уголки покрывала. Пробежавшись рукой по гладкому столбу, поддерживающему полог, я вновь ощущаю движение магии в линиях силы. Чёрный дуб.

Лукас внимательно следит за мной, положив руку на спинку обитого бархатом стула. Он усмирил свой волшебный огонь, однако я по-прежнему чувствую его близость — горячее, незатухающее пламя.

Смущённо бросив взгляд на постель, я нерешительно поворачиваюсь к Лукасу.

— Знаешь, — внутренне дрожа, говорю я, — я хочу, чтобы мы остались супругами, даже когда доберёмся до земель Ной.

Лукас спокойно выдерживает мой взгляд.

— Я хочу, чтобы мы остались супругами везде, где бы ни были.

— Нет, я о другом… если мы доберёмся до земель Ной, — сбивчиво объясняю я, — я хочу, чтобы ты остался связан со мной так же, как я связана с тобой.

— Эллорен, наше обручение невозможно разорвать. Это навсегда. А после сегодняшней ночи обретёт силу и заклинание скрепления брака.

— Нет, это я не могу ничего разорвать, — отчаянно выпаливаю я. — Потому что я женщина. А ты можешь проводить время с другими. У тебя есть на это право и возможность.

Лукас понимающе прищуривается.

— Я буду только с тобой, — твёрдо произносит он. — Мне нужна только ты.

В его словах столько непреклонной уверенности и спокойствия, что во мне будто развязывается тугой узел. Я киваю, не отрывая глаз от Лукаса, — мы понимаем друг друга.

— Садись, отдохни, — предлагает он. — Всё будет хорошо. И совсем не так, как говорила твоя тётя. Я не коснусь тебя против твоей воли.

— Когда нужно, ты бываешь очень агрессивным, — хмуро замечаю я.

— Верно, — кивает Лукас, открывая шкафчик на нижней полке книжного шкафа. Он берёт в руки два бокала из дымчатого стекла и штопор, чтобы открыть бутылку вина. — Однако в личных отношениях я бы не стал никого ни к чему принуждать. Никогда.

Я молча киваю и с глубоким вздохом усаживаюсь на край кровати лицом к Лукасу, поглаживаю гладкую вышивку — ветвь дерева на покрывале. Признаю, я немного успокоилась, но всё же внешние угрозы никуда не исчезли, и я