знаю, – надо мне проснуться,

Чтоб не пасть в зияющую бездну!.

  Поздно! Сном я больше не владею.

  Страшный сон моей владеет волей.

  Надо мною – хохот привиденья,

  Подо мной – бездонное пространство.

  Обрываюсь. Падаю. «Любимый!

  За тебя!»… Лечу и – просыпаюсь.

12.

Нет такой волшебной, странной сказки,

Чтоб могла сравниться с правдой жизни,

В странных снах – таятся тайны духа,

В тайнах духа – скрыто откровенье.

Средние Века

В вечном страхе

Жгут сегодня много; площадь вся в огне.

Я домой вернулась. Что-то жутко мне.

В комнату вошла я. Стала. Замерла.

Утром – люди были, а теперь – зола!

Жгли их до заката медленным огнем.

Помяни их, Боже, в царствии Твоем!

Кто меня окликнул?! Окна отперты,

Пахнут где-то близко летние цветы.

Вижу, пол усыпан лепестками роз.

Ветер предвечерний их в окно принес.

Ты ошибся, ветер, сбился ты с пути.

Мне цветов не надо. Дальше отлети.

Не дыши так жарко вихрями пустынь.

Я тебя не знаю. Сгинь! Аминь! Аминь!

Бродит инквизитор под моим окном,

Он заметит розы на полу моем.

Скажет: «Это – чары! Это – колдовство!»

И возжаждет крови сердца моего…

Боже, если вечным Ты казнишь огнем, –

Вспомни о невинных в царствии Твоем!

Колдунья

(Из судебной хроники Средних веков)

– Раз с отцом гуляла я,

  Жарким полднем, в поле.

Злобой ныла грудь моя

  И тоской по воле.

– «Скучно сердцу моему

  В солнце и лазури.

Хочешь, вихрь я подниму?

  Мне подвластны бури.

Обещаю, не шутя,

  Быть одной в ответе».

Улыбнулся он: «Дитя!

  Чар не знают дети».

  Чист небесный океан,

  Но звучат призывы.

  Солнце спряталось в туман.

  Притаились нивы.

  Крепнет, крепнет сила чар.

  Вихри пробежали.

  Закурился легкий пар

  В потемневшей дали.

  Как могучий, черный щит,

  По краям – из злата,

  Туча грозная летит

  Пламенем объята.

  Чуть губами шевеля

  Я шепчу: «Готово!»

  Грянул гром. Дрожит земля.

  Я сдержала слово!

Ночь перед пыткой

Я чашу выпила до дна

  Бесовского напитка.

Мне ночь последняя дана –

  А завтра будет пытка.

Со мной и други, и враги, –

  Сравняла всех темница.

«Ведь ты сильна. О, помоги!»

  Их умоляют лица.

Да, я – сильна! Сюда! Ко мне,

  Неимущие лика…

И вот, – летят, в дыму, в огне,

  Хохочут, стонут дико.

Грядет во славе Сатана,

  Грядет со свитой многой.

Над ним – двурогая луна

  И венчик шестирогий.

«Я – вам отец! – Он возопил. –

  Кто здесь боится муки?

Да примет знак Великих сил

  На грудь, чело и руки.

Подобен камню будет тот,

  Кто носит стигмат ада.

Он под бичами запоет.

  Огонь – ему услада.

Аминь! Крепка моя печать, –

  Да слабый закалится!»

Кто смеет здесь чего-то ждать?!

  Рыдать?.. Взывать?.. Молиться?!!

Наваждения

Одержимая

Сегодня я – под властью «черной птицы»,

Она гнездо в груди моей свила.

Мне блещут чьи-то яркие зеницы,

Багровая в глазах клубится мгла.

Сегодня я – во власти злых влияний,

Я – в зареве угаснувших скорбей.

Мой лютый враг, утих ли гнев твой ранний?

Я жду тебя. Приди, сразись, убей!

Единственный, кого могу призвать я,

Не подходи. – Душа твоя светла.

В моей душе – лишь вопли и проклятья,

Затем, что я во власти Духа Зла!

Магический жезл

(Сонет)

Великий Маг, властитель душ влюбленных,

Простер свой жезл чудесный надо мной.

Усталых вежд очей моих бессонных,

Груди, горящей жаждой неземной,

И жарких уст, без пламени сожженных,

Коснулся властно скипетр золотой;

Он был обвит спиралью змей сплетенных,

Он заклинал змеиною четой!

И с этих пор бессильны – грозный Гений

Нежданных встреч и Демон Обольщений,

Сны бытия – все глуше, все немей.

И с этих пор – хочу ль отдаться чуду,

Хочу ль восстать – но всюду, всюду, всюду

Я вижу знак из двух сплетенных змей!

Смейся!

Сегодня отдых сердцу дам,

Пойду молиться в Божий храм, –

  Ниспала с глаз завеса.

Сегодня отдых сердцу дам,

Да вновь предамся Небесам,

  Да отрекусь от Беса.

Семь ступеней ведут во храм.

Органа вздохи слышны там.

  В душе моей тревога.

Всхожу на пятую ступень –

И вижу дьявольскую тень

  У Божьего порога.

Смеются Дьявола уста.

Он шепчет мне… О, я не та!

  Не внемлю – отвернулась.

Но на бесовские слова

Я про себя, едва-едва

  Чуть зримо – улыбнулась

Исчез. По гулким ступеням

Спешу, стучусь – но заперт храм,

  И лики смотрят строго.

И глас раздался надо мной:

«– Пересмехнувшись с Сатаной,

  Пойдешь ли славить Бога?

Открыт широко Божий храм

Всем покаяньям и слезам,

  Кто плачет – тот надейся.

Но ты, чей смехом был ответ,

Ступай. Тебе