— Конечно, знаю, — сказала Бидди. — Я была бы никудышней компаньонкой, если бы к этому времени ни о чем не догадалась.

На глазах Сибил выступили слезы.

— Ах, Бидди… но… но… Что ты обо мне думаешь?

На ее лице отразился стыд.

— Сибил! Времена ханжеской морали остались в прошлом, — твердо заявила Бидди. — Бедная королева Виктория покоится в своей могиле, а вместе с ней забыто все, на что она соизволяла хмуриться. Мы живем в замечательном новом столетии, которое принадлежит таким девушкам, как я и ты. С какой стати стыдиться того, что у тебя есть красивый молодой человек?

По щеке Сибил покатилась слезинка. Девушка покачала головой.

— Нет… нет…

— Да, да.

Помня о мисс Гарфилд, Бидди торопливо протянула подруге носовой платок. Компаньонка почувствовала, что должна поскорее найти подходящие слова, подбодрить Сибил и побыстрее войти в эту дверь.

— Джим очень достойный молодой человек. Его профессия востребована. Я была не права, когда сказала, что у него зубы как у зайца. И, разумеется, он очень тебя любит. Это бросается в глаза.

— Ах, Бидди, — прошептала Сибил, — дело не в этом…

— Не волнуйся, я не проболтаюсь. Мы с тобой прекрасно сможем устроиться в замечательном двадцатом веке, но я не настолько глупа, чтобы думать, будто Маргарет Грегори придерживается таких же взглядов, как и мы.

Бидди подмигнула подруге, но та лишь растерянно оглянулась назад.

— Перестань, Сибил! — взмолилась Бидди. — Мы с тобой непревзойденные лгуньи и сможем придумать что угодно! Надо только не зевать. Распустим паруса, поднимем флаги и у всех на виду поплывем туда, куда нам надо. Никому даже в голову не придет, что у тебя есть тайный возлюбленный.

— Ты не понимаешь… — возразила Сибил.

— А что тут понимать? Несколько поцелуев в высокой траве, — рассмеялась Бидди. — Как по мне, это просто рай.

Она подумала о Льюисе, который стоял за каменной оградой, сворачивая самокрутку.

— Я беременна, — сказала Сибил.

Бидди замерла.

— Я беременна, — повторила ее подруга. — Ребенок от Джима. Никто об этом пока не догадался, даже Джим. Но вскоре все узнают о моей беременности, возможно, сегодня же. Как я смогу скрыть правду, когда войду сюда и встречусь с Маргарет Грегори?

Бидди еще ни разу в жизни не испытывала такой растерянности и не нашлась, что ответить. Лично она ничего не замечала. Просто она была несведуща в этих вопросах.

— Впрочем, у меня нет выбора. Я должна сюда войти. — Рука Сибил потянулась к колокольчику. — Бидди, ты настоящая подруга. Я не заслуживаю твоей преданности.

Сердце Бидди забилось чаще.

— Подожди…

Она посмотрела на Сибил, вложив в свой взгляд всю любовь, на которую была способна.

— Это не конец, — прошептала Бидди, — по крайней мере, еще не конец. Все, что нам надо, — пережить эту встречу. Верно? Надо думать о завтрашнем дне, о завтрашнем.

Она взяла Сибил за руки.

— Верно? — повторила Бидди.

— Ах… Бидди, — прошептала Сибил.

Видно было, что она на все согласна.

— Хорошо, — сказала компаньонка.

Она потянулась к звонку и дернула за шнурок.

— У меня есть одна идея…

Мистер Гораций Кларкенвелл страдал подагрой. Когда горничная Полли доложила, что к нему пришли посетители, он из-за боли в колене прослушал имя.

— Это молодая женщина, сэр, с компаньонкой.

Сидя у себя в кабинете, мистер Кларкенвелл через приоткрытую дверь видел Бидди, ожидающую в коридоре. Он махнул Полли рукой.

— Приглашай.

Горничная вернулась к Бидди и сказала:

— Он ждет вас.

Полли ввела девушку в кабинет. Тучный владелец Константин-холла взирал на полупустой графин с портвейном, стоящий на столе.

— Вот эта молодая леди, сэр, — сказала Полли.

Мистер Кларкенвелл налил себе в стакан изрядную порцию портвейна. Его рука дрогнула, и немного вина выплеснулось на столешницу. Горничная бросилась вытирать лужицу тряпкой, но Кларкенвелла это только раздосадовало.

— Довольно. Хватит.

Боль снова резанула ему колено, и старик принялся растирать его ладонью.

Поклонившись, горничная удалилась.

Мистер Кларкенвелл позволил себе приложиться к стакану с портвейном, а затем взглянул на посетительницу. Теперь, когда он смотрел на нее, Бидди надеялась на то, что старик видит перед собой богато одетую молодую леди с очень красивыми, утонченными чертами лица.

— Я не расслышал ваше имя, мисс…

— Грегори, — подсказала Бидди.

Мистер Кларкенвелл часто заморгал.

— Мисс Сибил Грегори из Саммерсби, — улыбнулась ему девушка.

Кларкенвелл выпрямился в кресле.

— Вы сказали Грегори?

Бидди кивнула.

— Из Саммерсби?

— Я сегодня приехала оттуда, сэр, вместе со своей дорогой компаньонкой, — произнесла Бидди, улыбаясь и словно чего-то ожидая. — Уверена, что Полли позаботится о ней.

— Но… но это неслыханно! — вырвалось у мистера Кларкенвелла.

— Что именно?

— То, что вы, мисс Грегори… здесь.

Бидди выступила вперед. Она надеялась, что помимо прочего мистер Кларкенвелл заметил в ней острый ум и решительность.

— Меня вызвали сюда телеграммой, — заявила она.

В углу кабинета стоял телеграфный аппарат, как две капли воды похожий на тот, что остался в Саммерсби: стеклянные электрические лампы и клавиши из черепахового панциря.

— Сообщение прислали отсюда.

Мистер Кларкенвелл тоже взглянул на телеграфный аппарат.

— Ничего отсюда вам не посылали, мисс Грегори, уверяю вас.

Бидди решила, что такой ответ ее не устраивает.

— А я уверяю вас, что нам прислали телеграмму.

Мистер Кларкенвелл хотел было встать, но больное колено опять дало о себе знать.

— Мисс Грегори, — произнес он и еще раз отхлебнул из стакана, — это какая-то ошибка.

— Возможно, — согласилась Бидди, знавшая правду.

— Да-да, — продолжал мистер Кларкенвелл. — Никто вас не вызывал. Нет причин, по которым вам стоило бы сюда приезжать.

Он указал рукой на дверь, но Бидди не двинулась с места.

— Отведите меня к Маргарет Грегори.

Тучный мужчина побледнел, что не укрылось от внимания девушки.