Хлопнув дверью, Ванесса вылезает из машины, Вилле машет ей через стекло. Она любит его. Но уже не уверена, что этого достаточно.

— Ванесса! Как давно мы не виделись! Ты сегодня забираешь Мелвина?

Амира работает в этом садике уже много-много лет, в свое время она была любимой воспитательницей Ванессы. Видя Амиру в ее неизменном сарафане, Ванесса всегда вспоминает, как Амира читала им сказки, кормила киселем из шиповника и однажды застукала Ванессу и Кевина в игровом домике.

— Нет, я просто хотела повидаться с ним, — говорит Ванесса. — Можно, я подарю ему подарок? Или… по вашим правилам это нельзя?

Амира смотрит, на пакет, который Ванесса держит в руке. Знает ли она, что Ванесса больше не живет дома?

— Ладно, — отвечает она. — В виде исключения. Но вы уж отойдите в сторонку, чтобы остальные дети не видели. А то тут такое начнется.

— Конечно, — говорит Ванесса. — Спасибо.

— Зайди пока в столовую, я сейчас его приведу.

С низенького стола, за которым дети обедают и полдничают, уже убрана посуда. Темно-синие шторы с яркими фигурками цирковых зверей наполовину задернуты, в комнате полумрак. Пахнет пластмассой и средством для мытья полов. Здесь все устроено для жизни маленьких людей, и сложно представить, что Ванесса когда-то сама была такой же.

— Иди сюда, Мелвин. Здесь Ванесса, — слышит она голос Амиры и поворачивается.

В дверях стоит Мелвин и исподлобья смотрит на сестру. На нем свитер в бело-синюю полоску и джинсы на резинке, на ногах красные сандалии. Волосы отросли и завиваются у висков. Ванесса ставит пакет в сторону и едва сдерживается, чтобы не воскликнуть: «Какой ты стал большой!», как какая-нибудь занудная старая родственница.

— С днем рождения! — говорит Ванесса, опускаясь на колени на пол и раскидывая руки для объятия.

Мелвин смотрит на нее. Потом отворачивается и утыкается Амире в ноги.

В сердце Ванессы как будто втыкают тысячу иголок. Потому что так Мелвин реагирует, когда в гости приходят чужие люди. Ванесса опускает руки.

— Застеснялся? — спрашивает Амира добрым голосом.

— Мы давно не виделись. Я не знаю, может, он…

Голос срывается, наружу рвутся слезы. Она не может позволить этому случиться. Она не может начать рыдать на дне рождения своего младшего брата — это травмирует его психику.

«А о чем ты думала раньше?» — говорит ей внутренний голос. Ты закрыла за собой дверь и пропала навсегда. Конечно, он теперь не доверяет тебе. А может, уже и забыл.

Она старается дышать носом, одновременно пытаясь проглотить комок в горле.

— Я принесла подарок, — говорит она, выуживает из пакета сверток и ставит его перед Мелвином. — Вот, возьми.

Мелвин смотрит на нее недоверчиво. Делает несколько осторожных шагов. Останавливается.

— Дьва! — говорит он, вытягивая вперед ручку с двумя растопыренными пальцами.

— Да, тебе уже целых два года, — соглашается Ванесса, смахивая слезы. — Умничка!

Мелвин улыбается быстрой улыбкой. Ванесса подталкивает сверток ближе к нему. Он берется за оберточную бумагу пухлыми пальчиками. Ванесса тайком отковыривает скотч, пока он наугад дергает бумагу в разных местах.

Наконец он достает из свертка большеглазого мягкого пингвина. Как только Ванесса увидела игрушку, она сразу поняла, что купит его для Мелвина. Но сейчас ей делается страшно, вдруг она не угадала.

— О, какой красивый пингвин! — говорит Амира.

Мелвин держит пингвина перед собой. Ванесса едва дышит. Если Мелвин сейчас забракует ее подарок, она ляжет прямо на пол и завоет, а Амире придется ее утешать.

— Нравится тебе пингвин? — спрашивает Ванесса.

— Пингу! — говорит Мелвин и радостно трясет пингвина.

Ванесса радуется как ребенок и опять готова разреветься.

— Обнимешь меня теперь? — спрашивает она.

Она не может больше ждать. Ей так хочется обнять его. Почувствовать его тепло.

Мелвин смотрит на нее своими большими глазами. Он очень боится, это заметно.

— Неть, — отвечает он.

Потом берет пингвина за крыло и топает прочь из комнаты. Амира смотрит на нее с сочувствием.

— Он просто застеснялся. Вы же так давно не виделись, — говорит Амира.

Ну, конечно, мама проболталась. И Никке наверняка сказал что-нибудь типа того, что эта противная девчонка живет с наркодилером и совсем съехала с катушек. Надо бы остаться, объяснить все Амире, перетянуть ее на свою сторону, но слезы душат Ванессу.

Поэтому она просто прощается и торопится прочь.

Детский сад расположен высоко на холме. Отсюда виден почти весь Энгельсфорс. Противный, дурацкий городишко, люди, которые думают, что живут в самом важном месте на земле. Боже, как она их всех ненавидит. Как хочет уехать отсюда!

Теперь можно плакать, но слезы как будто высохли.

Ей некуда идти. Она не хочет идти домой к Вилле и к Сирпе. Не может пойти к маме и Никке. У нее больше нет дома.

* * *

Мину стоит у библиотеки и пытается напустить на себя независимый вид. Звенит звонок с последнего урока. Но Густав пока не выходит. Их учитель наверняка опять затянул дискуссию.

Навстречу идет директор, направляясь прямо в сторону Мину.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она, как будто стоять у библиотеки — это очень подозрительно.

Мину кажется, будто директриса украдкой косится на дверь класса.

— Я жду подружку.

Адриана медлит, глядя на Мину, но потом кивает и уходит.

Наконец в коридор начинают выходить одноклассники Густава. Мину нервно тычет в кнопки телефона, пытаясь сделать вид, что пишет важное сообщение.

Она не видит Густава до тех пор, пока он не оказывается прямо перед ней.

— Привет, — говорит он.

— Привет! А я тебя жду, — отвечает она самым нейтральным тоном, на который только способна.

Густав выглядит обрадованным.

— Правда?

Мину пытается сфокусировать взгляд на его переносице, между глаз, чтобы он думал, что она смотрит ему в глаза, как любой вежливый человек, которому нечего скрывать.

— Я подумала, может, увидимся в выходные, — говорит она, отчаянно надеясь, что он не истолкует ее предложение как приглашение на свидание. Уши так горят, что того и гляди свернутся в трубочку, как засушенные помидоры.

— С удовольствием. Что будем делать? — спрашивает он.

— Просто встретимся. Но к нам родственники приехали, — врет Мину дальше. — Может, встретимся у тебя?

Она старается говорить максимально естественно.