— Нет, Мика. Я не буду… Не буду дуться и игнорировать ваши мероприятия. И с удовольствием пойду с вами, если пригласите.

Не важно, что после этого мне придётся вернуться к антидепрессантам. А, может, и нет… Может, в этот раз все пройдёт спокойно. Мы встретимся и будем общаться на дистанции, как взрослые адекватные люди. И нам удастся сохранить необходимый нейтралитет.

— Правда? — она недоверчиво хлопает глазами и ее убытка становится ещё шире. — Конечно пригласим, Дженья! Ты что! Думаешь, я допущу, чтобы моя мама сидела как сыч в своей квартире, пока я тут буду гулять? Хватит, ты и так делаешь это без нас! Все, Дженья, решено! Устроим тебе месяц нормальной жизни, а не вот эти твои… посиделки задрота!

О да. Я уже предчувствую, месяц этой «настоящей» жизни. В том, что возможности спокойно посидеть дома и проанализировать происходящее у меня не будет, я даже не сомневаюсь.

Мы с Микаэлой прощаемся очень тепло и долго в этот раз. Она снова просит рассказать о том, как впервые летела одна международным рейсом — и я в подробностях, подчёркивая ее спокойствие и выдержку пересказываю ей это. В деталях описываю рюкзачок-ручную кладь в форме диснеевской игрушки-Тигры, куда она сама положила бутылочку воды, упаковку леденцов и комиксы про супер-героев — всякие феечки Винкс и домики Барби ее никогда не интересовали. А после весь полёт успокаивала взрослого соседа с аэрофобией, скормив ему все свои леденцы и до самого приземления читая комиксы о приключениях человека-паука, который летал на своей паутине по Нью-Йорку и ничего не боялся.

Микаэла звонко смеётся, закинув голову, совсем как Ромка — их всегда роднила эта неосознаваемая привычка. Как и все дети, она обожает слушать рассказы о себе маленькой — для неё это такое далекое прошлое, что она уже не чувствует связи с той девочкой с леденцами. И ей очень нравится, что кто-то ее очень хорошо помнит и доказывает — да, она была классная, всегда. Эта полузабытая, почти потерянная часть личности встаёт на своё место и подкрепляет ее уверенность в себе.

— Я всегда была нормальная, да? Не какая-то там ссыкуха или плакса!

Понятно, ещё словечко стыренное у Ромки. Я давно перестала с этим бороться. Тем более, что выражается Мика, как и Ромка, всегда без сантиментов, зато метко.

Так что просто соглашаюсь с тем, что она была замечательная во всех возрастах, начиная от того, как мочилась в памперс, и заканчивая, конечно же, днём сегодняшним. И я действительно так считаю, ни капельки не вру. И стараюсь гнать от себя мысль о том, что все эти прекрасные воспоминания, как и более-менее определенное будущее, висят на волоске — если Микаэла всерьёз решит себя изменить, превратиться в парня, которого я, как ни крути, не смогу воспринимать как «Это тоже мой ребёнок, просто другого пола». Нет, мне почему-то кажется, что это будет кто-то чужой, ведь у меня дочь, а не сын. И я хочу, чтобы так всегда и оставалось. Не считая того, что предстоит исключить все возможные диагнозы, о которых наговорила мне Анна.

Но, глядя на довольную, очень спокойную и умиротворённую Мику, мне начинает казаться, что ни один из этих ужасных сценариев не сбудется. Все будет хорошо. Мы со всем справимся. Ведь целый месяц мы будем вместе, почти как настоящая семья. И, кто знает, может быть это — именно то, чего не хватает Микаэле для поиска и принятия себя.

Кто знает…

Днем накануне их прилета я так нервничаю, что из рук у меня валится буквально всё. Егорке приходится собственноручно накапать мне стакан валерьянки, а потом снова сбегать за кофейно-сливочным десертом с Орео и вафельными трубочками.

— Евгеша, Евгешечка, все нормально, я все выучил, расписание на понедельник составлено, ну? Давайте я вам лучше ролик прикольный поставлю, глянете и посмеётесь… Смотрите, оп! Какой кот в новые тренды залетел! Ну? Скажите, ржака!

И пока я, запихиваясь вафельными трубочками, панически поедаю кофейный десерт и молча киваю на видео с говорящими котиками, он ещё раз мне подтверждает — первая неделя у нас распланирована, как у генералов, на понедельник у меня сеанс с одним только Павликом, а сейчас — последняя на сегодня сессия с супружеской парой, моими постоянными клиентами. А потом я буду свободна всего лишь в пять часов вечера, смогу пробежаться по торговым центрам, купить подарки и что-то вкусненькое, вернуться домой, принять ванную и уснуть к девяти, чтобы завтра к шести быть уже в аэропорту. В этот раз Ромка с Микаэлой летят с пересадкой, поэтому прилетают утренним рейсом в отличие от обычного, дневного.

Да так и будет. А пока я иду в свой кабинет, попросив Егорку направить ко мне клиентов, как только они придут. Несмотря на то, что это последняя на сегодня встреча, она снова не обещает быть лёгкой. Ни одна из консультаций, даже с теми, с кем я на одной волне не может быть лёгкой — если мы только сидим и радостно щебечем, впору задуматься об эффективности терапии. Но тот моральный груз, который ложится на плечи во время работы с очень сложными клиентами — его не перепутаешь ни с чем.

Да, у меня опять и снова — сложные клиенты. Эдуард и Дарья, или Эд и Дана, как они предпочитают себя называть. Парная консультация в рамках семейной терапии — действо со своими законами и моральной ответственностью за судьбу целой ячейки общества. В этом плане я даже благодарна Ромке за его упорное нежелание разводиться во второй раз — когда перед началом терапии один из пары, чаще всего мужчина, придирчиво изучает моё резюме, то всегда задаёт один и тот же вопрос: «А вы замужем?»

И я, не моргнув глазом, отвечаю: «Да, уже шестнадцать лет». И ни капельки не вру.

Остальные детали моей семейной жизни мало кого волнуют, да и я сама не спешу их афишировать. Главное, это вопрос репутации — человек с опытом в браке более десяти лет не может посоветовать плохого.

Возможно поэтому я почти не беру семейные пары — где-то в глубине души я чувствую себя самозванкой в этой сфере. Но те, кто ко мне ходит, остаются довольны — а я поддерживаю свою самооценку с помощью именно этих пары сеансов. И пусть в моей личной жизни полный бардак, зато я помогаю другим. А значит, кое-что да понимаю в этой теме, и не я виновата в развале моей семьи. Это все просто само… так сложилось. А я… Я нормальная. Ведь с другими мои советы работают.

Нервно кручу в руках стаканчик с кофейным десертом, и, едва дверь приоткрывается, встаю из-за стола, чтобы встретить Эда и Дану.

Они уже входят — абсолютно истаграмная пара, такие обычно ведут общие аккаунты, в которых рассказывают только о бизнес-проектах, путешествиях и жизни в роскошных отелях. Ещё они любят стримить из бассейнов закрытых спа-зон с коктейлями, вырезанными из какого-то экзотического фрукта. И то, что у них проблемы, знаю только я. Остальные об этом не должны даже догадываться. Потому что у них — больше, чем семья. Это бизнес-проект, на поддержание репутации которого они тратят большие деньги, о чем всегда мне напоминают.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Эд — бизнес-коуч и тренер по успеху. Это именно он выстроил такую модель семейной жизни, которую можно было бы монетизировать. А Дана — просто красивая. И она потрясающе смотрится в бикини в бассейне на фоне небоскрёбов Дубая.