— Ясно одно: я должен исчезнуть. Графиня Ангулемская увидит нас вместе — что тогда? А с мёртвым ассасином надо что-то придумать. Прежде забери свой нож.

Бильжо некоторое время размышлял. Он вспомнил их разговор с Тибо. Тот пока ещё у себя в Шампани. Казалось бы, чего проще — отправиться туда вместе с Аутаром и рекомендовать Тибо своего учителя. Ассасин! Не о таком ли подарке судьбы грезил граф Шампанский? Но Бильжо не мог оставить Бланку одну — кто знает, на что решится в его отсутствие Изабелла Ангулемская? Отправить Аутара одного? Не лучший выход: граф может не поверить ему и заподозрит шпиона, а ещё хуже того — убийцу. Выход один: позвать Тибо сюда. Что касается трупа… Бильжо уже знал, что с ним делать.

— Ты сказал графине, что примешь другой облик? — спросил он. — Отлично, на этом мы и сыграем. А сейчас я изложу тебе свой план. У тебя были плохие хозяева, Аутар, — продолжал Бильжо. — Герцог Бретонский — мятежник, а Раймонд Тулузский — еретик, не желающий признавать власть короны над Лангедоком. Изабелла Ангулемская — тоже мятежница, ненавидящая королеву-мать. Её мечта — усадить на престол одного из принцев, которые держат руку английского короля Генриха, её сына. Можно, конечно, упрятать её в тюрьму, но, во-первых, против неё нет прямых улик; во-вторых, это вызовет большой общественный резонанс и подорвёт престиж королевской власти. Я уже не говорю о том, что это рассорит короля с Лузиньяном и вынудит Генриха Английского потребовать немедленного освобождения его матери, в противном случае угрожая войной.

— К чему ты говоришь мне об этом?

— Я нашёл тебе нового хозяина, Аутар.

— Нынче модно менять хозяев. Кто он?

— Мой друг и возлюбленный королевы. Мало того, он — её самый сильный союзник. Ей не найти защитника вернее, а между тем ему угрожает опасность. Его жизнь! — нет сейчас ничего важнее для французского королевства, поэтому враги, не задумываясь, пойдут на убийство, дабы лишить королеву её верного вассала. Он не раз уже приходил ей на выручку, разбивая армии бунтующей знати, но его самого никто не убережёт от яда или… кинжала ассасина. Случись это — королева останется одна в кольце врагов. И я с нею рядом. Погибнет она — умру и я, таков мой обет.

— Так сильно любишь ты эту женщину?

— Она для меня всего лишь королева, управляющая монархией.

— А этот вассал, о котором ты говоришь, должно быть, чёрт побери, очень силён? Как иначе смог бы он противостоять войскам бунтовщиков?

— Он всегда появлялся в нужную минуту, когда королеве и её сыну было совсем плохо. И он побеждал! А она… она целовала его за это и называла своим верным другом. А король — его троюродный брат — пожимал ему руку.

— А ты, Бильжо?

— Я? Повторяю, он мой друг, Аутар. Я обнимал его, а он завидовал королеве и жалел, что у него нет такого же телохранителя, как у неё.

— Он боится за свою жизнь?

— Он любит королеву. С его смертью падёт и она — вот что не даёт ему покоя.

— Ты желаешь, чтобы я служил этому человеку?

— Я хочу, чтобы ты берег его жизнь так же, как я берегу жизнь моей госпожи.

— Я далёк от политики, Бильжо, но одно я знаю твёрдо: это нужно тебе. Он твой друг, значит, и я буду ему другом. Тебе осталось назвать его имя.

— А если это принц соседней державы?

— Я поеду туда.

— Вдруг окажется, что это король Дании?

— Я отправлюсь к датчанам. Я ассасин, Бильжо, и я волоску не дам упасть с головы понтифика, если только ты имеешь в виду римского Папу.

— Тебе незачем отправляться так далеко. Земли этого человека — по другую сторону маленького графства Валуа.

— Граф Тибо Шампанский! — воскликнул Аутар. — Так я и думал. И я тотчас же поеду к нему.

— Нет, Аутар. Огромная пропасть разделяет двух человек: того, кто представлен другом, и того, кто представляется сам. Теперь слушай меня внимательно. Нам надлежит немедленно же избавиться от трупа. Его накроют, вынесут и захоронят вблизи аббатства. Важно, чтобы графиня Ангулемская не видела его лица. Но, думаю, она не только не станет смотреть на него, но даже не узнает о кончине какого-то монаха. Впрочем, услышит, но позднее. Я скажу королеве, что на меня покушался неизвестный, которого к тому времени уже унесут. Я опередил его и убил ударом ножа. Мне удалось увидеть, что он был с бородой и с усами, а не шее у него шрам. И ещё я прибавлю, что сорвал с него бороду, так как мне показалось, что она приклеена. Это на тот случай, если графине всё же донесут про мёртвого монаха — дескать, он был без бороды. Таким образом, все решат, что я убил тебя. Главное, чтобы в это поверила Изабелла Ангулемская.

— Но она может увидеть меня! Или ты полагаешь, мне следует пробыть в покоях твоей фрейлины до тех пор, пока двор не покинет Санлис?

— Никоим образом. Ты сбреешь усы и бороду и станешь как ни в чём не бывало разгуливать по замку, представляясь любопытным моим приятелем, а для верности мы с Амальдой нарисуем тебе на щеке сабельный рубец. Графине мудрено будет тебя узнать, да и с какой стати ей тебя разыскивать, если она поверит, что тебя больше нет?

— Неплохо придумано, Бильжо, — хмыкнув, качнул головой Аутар. — При дворе ты научился хитрить. Но я, представь, подумал о том, что Старец может послать другого ассасина, который тотчас узнает меня.

— Нет, Аутар. Тебя просто не найдут. Кому, кроме меня, придёт в голову искать тебя в Шампани? Посему ты выигрываешь дважды: переходишь на службу к графу и умираешь для всех, кроме меня и него.

— Но как же нам с тобой его найти? Ты сказал, что ехать к нему нельзя.

— Я отправлю к нему гонца, точнее, это сделает королева. Уверен, он тут же примчится. Ты станешь ему другом, Аутар, его тенью, будешь знать всё, что происходит в королевстве. У ассасина нет друзей, кругом одни враги, но если уж он изберёт себе друга…

— …то будет верен ему до конца и жизнь свою отдаст за него, — закончил Аутар.

— Я рад, что окажу эту услугу графу Тибо.

— А я рад, что оказываю эту услугу тебе.

— Одного я не пойму, — признался Бильжо. — Скажи мне, к чему нужен был весь этот маскарад с монахом? Зная, что это убийца, ты мог запросто разделаться с ним и без моей помощи.

— Я ждал этого вопроса и был к нему готов, — усмехнулся Аутар. — Прости, друг мой, но мне показалось это наилучшим способом заявить о себе моему старому другу. Это первое. Второе: мне захотелось убедиться в том, что ты не забыл уроков твоего учителя и всё так же метко бросаешь нож. Наконец, чёрт возьми, мне представился удобный случай исчезнуть с чужих глаз. Не так ли?

Кивнув, Бильжо рассмеялся.

Со стороны балдахина послышался голос Амальды:

— Вы оба сумасшедшие. Графиня каким-нибудь образом разнюхает об обмане. Как бы она не отомстила вам обоим.

— А чтобы этого не случилось, — с улыбкой ответил ей Бильжо, — подумай-ка, чем мы станем разукрашивать Аутара.