что его тело доставлено туда вышегородцами, которым было поручено убийство. Почему же убийцы, заметив, что Борис дышит, не прикончили его сами, а послали к Святополку, и почему последний, не желавший разглашать своего участия в убийстве, не поручил прикончить Бориса тем же преданным ему вышегородцам, Путьше и его дружине, а послал на это дело еще двух варягов? Вижу объяснение недоуменному месту летописного сказания в предположении, что эпизод с нанесением Борису смертельного удара варягами заимствован в летописное сказание из какой-нибудь легенды, сложившейся вокруг того или иного места, признанного благочестивыми почитателями святых мучеников местом кончины Бориса». — Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. С. 69. Соображения А. А. Шахматова можно развить: странно уже то, что убийцы не предали смерти раненого Бориса сами, без всякого уведомления Святополка. Ведь приказ их господина был совершенно недвусмысленным, и сомнения были здесь неуместны. С. М. Михеев признает, что «летописному повествованию об убиении Бориса, где сначала говорилось о произошедшем „около“ шатра нападении на Бориса, находившегося в шатре, а затем об убиении Бориса, которого везли с места первого нападения, одним из двух варягов, в „Чтении“ соответствует более логичный рассказ об убийстве Бориса, выскочившего из шатра после нападения, одним из убийц ‹…›». — Михеев С. М. «Святополкъ сѣде въ Киевѣ по отци». С. 88. Но для Михеева «совершенно очевидно, что Нестор (1) исправил путаницу своего источника с убийством то ли в шатре, то ли „около“ него, (2) исправил путаную историю с повторным посыланием убийц, (3) убрал конкретику, заменив „варягов“ на „губителей“». — Там же. (Он развивает наблюдение С. А. Бугославского; см.: Бугославский С. А. Древнерусские литературные произведения о Борисе и Глебе. С. 267.) Теоретически это возможно. Однако объяснение, предложенное С. А. Бугославским и С. М. Михеевым, намного сложнее простого и логичного предположения, принадлежащего А. А. Шахматову.

247

См.: Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. С. 57–83.

248

Бугославский С. А. Древнерусские литературные произведения о Борисе и Глебе. С. 263.

249

Михеев С. М. «Святополкъ сѣде въ Киевѣ по отци». С. 92.

250

С. М. Михеев ссылается на наблюдение американского ученого А. Тимберлейка; см.: Timberlake A. The Origins of Anonymous’s Skazanie and Nestor’s Chtenie o svv. muchenikakh Borise i Glebe // Русский язык в научном освещении. 2006. № 1 (11). C. 173–174.

251

Так, П. В. Голубовский утверждал, что причиной незначительного интереса древнерусских читателей к «Чтению…» было его несовершенство; см.: Голубовский П. В. Служба святым мученикам Борису и Глебу в Иваничской минее 1547–79 г. С. 126, и это мнение стало почти общепризнанным. На этом фоне разительно выделяется оценка памятника С. А. Бугославским, писавшим, что в произведении «не мало художественно-реалистических черт, творчески эмоционально воссоздающих образ или целую картину», и называвшим Нестора «крупным мастером, темпераментным, талантливым художником» (Бугославский С. А. Древнерусские литературные произведения о Борисе и Глебе. С. 298–299). Восторженную оценку труду Нестора дала Дж. Ревелли, писавшая не только о «глубине и широте мышления», но и о «стилистическом совершенстве» произведения. — Ревелли Дж. Христианские воззрения в «Чтении» Нестора // Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинского Дома) Российской академии наук. Т. LIV. СПб., 2003. С. 70. Высоко оценил мастерство Нестора А. А. Шайкин; см.: Шайкин А. А. Древнерусская словесность XI–XII вв. М.; СПб., 2019. С. 362–372.

Н. И. Милютенко объясняла малое распространение написанного Нестором жития его ангажированностью и отчасти простотой стиля: «Произведение Нестора насыщено глубоким пафосом, но сиюминутность политических параллелей в сочетании с нарочито простой разговорной интонацией мешали современникам его оценить по достоинству». — Святые князья-мученики Борис и Глеб. С. 277. Однако политическую злободневность жития не стоит преувеличивать. Что же касается языка, Нестор пишет на чистом книжном — на стандартном церковнославянском; см. об этом: Пичхадзе А. А. Языковая редактура в Сказании о Борисе и Глебе и в Чтении о Борисе и Глебе Нестора // Труды Института русского языка имени В. В. Виноградова. Вып. 16: Лингвистическое источниковедение и история русского языка. 2016‒2017 / Отв. ред. выпуска М. С. Мушинская. М., 2018. С. 296–316; Петрухин П. В. Конструкция ‘быти с причастием настоящего времени’ в житиях Бориса и Глеба (к вопросу о соотношении «Сказания» и «Чтения») // Труды Института русского языка имени В. В. Виноградова. Вып. 10: Материалы международной конференции «Грамматические процессы и системы в синхронии и диахронии» (30 мая — 1 июня 2016 г.) / Гл. ред. А. М. Молдован. М., 2016. С. 489–498. Нестор употребляет более простой синтаксис, чем автор «Сказания…». Впрочем, это впечатление требует подтверждения с помощью анализа синтаксических структур в обоих памятниках.

С. М. Михеев объясняет меньший интерес к труду Нестора в сравнении со «Сказанием…» иначе: «Популярность „Сказания“, по моему мнению, следует объяснять тем, что это произведение было создано именно для древнерусской аудитории и включило в себя много интересных для древнерусского читателя подробностей из летописного рассказа о междоусобице Владимиричей, опущенных Нестором при написании „Чтения“». — Михеев С. М. «Святополкъ сѣде въ Киевѣ по отци». С. 102, прим. 160. Думаю, однако, что для восприятия жития были важны отнюдь не исторические подробности.

252

С. А. Бугославский в 1939 году рассмотрел 19 списков «Чтения…»; см.: Бугославский С. А. Древнерусские литературные произведения о Борисе и Глебе. С. 211; Дж. Ревелли в 1993 году указала 26 списков; см.: Revelli G. Monumenti letterari su Boris e Gleb. Литературные памятники о Борисе и Глебе. Genova, 1993. Р. 581–590. При этом С. А. Бугославским был учтен 171 список «Сказания» (Бугославский С. А. Древнерусские литературные произведения о Борисе и Глебе. С. 15), а Дж. Ревелли привела сведения о 226 списках (Revelli G. Monumenti letterari su Boris e Gleb. Литературные памятники о Борисе и Глебе. Р. 1–82).

253

Абрамович Д. И. Исследование о Киево-Печерском патерике как историко-литературном памятнике. СПб., 1902. С. XI–XII.

254

Живов В. М. История языка русской письменности. М., 2017. Т. 1. С. 217.

255

Святые князья-мученики Борис и Глеб. С. 357.

256

Шайкин А. А. Древнерусская словесность XI–XII вв. С. 362.

257

Повесть временных лет / Подг. текста Д. С. Лихачева и Б. А. Романова, пер. Д. С. Лихачева и Б. А. Романова; под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.; Л., 1950. Ч. 1: Текст и перевод (серия «Литературные памятники»). С. 340.

258

См., например: Поппэ А. Студиты на Руси: Истоки и начальная история Киево-Печерского монастыря. Киïв, 2011. С. 57–67. (Ruthenica. Supplementum 3.)

259

Ср. напоминание об этом, принадлежащее историку А. Ю. Виноградову: «В домонгольской Руси причисление к лику святых происходило в рамках византийской, а не западноевропейской практики. В Византии же никакой „уставной“ канонизации не существовало: причисление к лику святых начиналось с локального почитания, установления праздника в честь святого, а также почитания и использования его останков как святых мощей. В случае распространения культа святого его память вносилась в календарь литургических книг Константинопольской Церкви, получая тем самым общецерковное и общеимперское признание. Остальные