Энди Макги поднялся ему навстречу. Он был одет, как в тотдень в Нью-Йорке, когда они с Чарли бежали от зеленого автомобиля Конторы поТретьей авеню. Только вельветовый пиджак порвался по шву на левом плече икоричневые саржевые брюки выцвели и до блеска протерлись на заду.

Ожидание пошло ему на пользу. Он сумел обрести внутреннийпокой. Не понимание, нет. Он чувствовал, что оно уже никогда не придет, дажеесли они с Чарли совершат невероятное – вырвутся на свободу и заживутнормальной жизнью. Он не находил в своем характере роковго изъяна, который быхоть как-то оправдал эту жизненную мясорубку; он, отец, не совершил такихгрехов, которые должна была бы искупить его дочь. Разве грешно хотетьзаработать двести долларов и ради этого принять участие в официальномэксперименте? Не более грешно, чем хотеть вырваться на свободу. Если я окажусьна воле, думал он, я скажу людям: учите своих детей, учите с пеленокпремудростям жизни... Нам говорят: мы знаем, что делаем, и бывает, что знают,но чаще всего нам лгут.

Впрочем, что после драки-то кулаками махать? Во всякомслучае, они не пустили свои денежки на ветер. Возможно... и все равно он не могпонять и, тем более, простить тех, кто устроил им эту мясорубку. Обрестивнутренний покой значило притушить костер ненависти к безыменным бюрокретинам,творящим зло во имя национальной безопасности или чего-то там еще. Хот какие жеони безыменные: вот один стоит перед ним – глаза пустые, нервный тик,бессмысленная улыбка. Жалости к Кэпу он не испытывал.

САМ ВИНОВАТ, ПРИЯТЕЛЬ.

– Ну как, Энди? – спросил Кэн. – Готовы?

– Да, – сказал Энди. – Вы не возьмете одну сумку? Вопустошенном взгляде Кэпа промелькнул обманчивый блеск – жалкий намек на былуюпроницательность.

– А вы их проверили? – рявкнул он. Там змей нет? Эндиподтолкнул его несильно. Надо было экономить силы для чрезвычайныхобстоятельств.

– Берите, – сказал он, показывая на одну из сумок. Кэпподошел и взял. Энди подхватил вторую.

– Где ваша машина?

– У подъезда, сказал Кэп. – Только что подогнали.

– Нас будут... проверять? – Подразумевалось: НАС НИКТО НЕЗАДЕРЖИТ?

– С какой стати? – искренне удивился Кэп. – Вы ведь со мной.

Пришлось удовлетвориться этим ответом.

– Сейчас мы выйдем на улицу, – сказал Энди, – и поставимсумки в багажник...

– В багажник, да, – вставил Кэп. – Я его утром проверил.

– А потом подъедем к конюшням и заберем мою дочь. Естьвопросы?

– Нет.

– Отлично. Тогда вперед.

Они вышли в коридор и направились к лифту. В холле имвстретились несколько человек, спешивших по делам. Они проходили мимо, украдкойброса взгляды на Кэпа. Выйдя из лифта, Кэп провел Энди через бальный зал впросторный вестибюль.

За конторкой сидела не рыжеволосая Джози – она дежурила втот день, когда Кэп послал Эла Стейновица в Гастингс Глен, и за последнее времкруто пошла в гору, – а лысеющий молодой человек, потевший над учебникомпрограммирования. В руке он держал желтый фломастер. Заслышав шаги, оноторвался от книжки.

– Ну что, Ричард, – сказал Кэп, – добиваешь учебник? Ричардзасмеялся.

– Скорее он меня добивает. – Молодой человек с любопытствомпосмотрел на Энди. Тот постарался придать своему лицу неопределенное выражение.

Кэп сунул большой палец в щель, раздался щелчок. Наприборной панели зажегся зеленый свет.

– Пункт назначения? – спросил Ричард. Вместо фломастера онвооружилс шариковой ручкой, которая зависла над регистрационным журналом впереплете.

– Конюшни, – односложно ответил Кэп. – Захватим дочь Энди –и наши птички улетели.

– С военно-воздушной базы в Эндрюсе, – поправил его Энди идал посыл. Сейчас же в мозг, как тупой нож, вонзилась боль.

– База в Эндрюсе, – понимающе кивнул Ричард и записал это вжурнал вместе с временем вылета. – Желаю удачи.

Их встретил солнечный октябрьский день с легким ветерком.Кэповска «Вега» стояла у выхода, перед которым делала кольцо подъездная дорога,посыпанная белой кирпичной крошкой.

– Дайте мне ключи, – сказал Энди. Взяв у Кэпа связку, оноткрыл багажник, и они сложили туда сумки. Энди захлопнул багажник и вернулключи. – Поехали.

Кэп сделал петлю вокруг пруда, держа курс на конюшни. Когдаони отъезжали, Энди увидел, что какой-то мужчина в тренировочной бейсбольнойфуфайке бежит к дому, откуда они только что вышли. Его кольнуло беспокойство.Кэп остановил машину у самых конюшен; дверь была открыта.

Он потянулся за ключами, и Энди пришлось легонько стукнутьего по руке.

– Не надо. Пусть мотор работает. Идемте. – Он вылез первым.В голове стучало, боль ритмично пульсировала в мозгу, но это было терпимо.Пока.

Кэп вылез из машины и в нерешительности остановился.

– Я туда не пойду, – сказал он. Его глаза так и бегали ворбитах. – Там темно. Они любят темноту. Они прячутся. Они кусаются.

– Там нет змей, – сказал Энди и дал слабый посыл. Этогохватило, чтобы Кэп тронулся с места, однако с большой неохотой. Они вошливнутрь.

В первое мгновение Энди похолодел от мысли, что ее нет. Онровным счетом ничего не видел после яркого уличного света. Здесь было жарко идушно. Отчего-то беспокойно вели себя лошади – они всхрапывали и били копытамив стойлах. Глаза никак не могли привыкнуть к темноте.

– Чарли? – позвал он дрогнувшим взволнованным голосом. –Чарли?

– Папа! – крикнула она, и его захлестнула радость – радость,котора сменилась ужасом, ибо голос ее звенел от страха. – Папочка, не входисюда! Не входи...

– Боюсь, что уже поздно, – раздался голос откуда-то сверху.

– Чарли, – тихо позвал голос. Откуда-то сверху, но откуда?Казалось, он звучал отовсюду.

Внутри у нее так и вспыхнула ярость, раздуваемая чудовищнойнесправедливостью происходящего, – этому не будет конца, их поджидают за каждымповоротом, им отрезают все пути к бегству. Она почувствовала, как мгновенноподступило нечто. В последнее время оно держится у самой поверхности – так ипросится наружу. Вот и с этим, который привел ее сюда... ей стоило толькоподумать о том, чтобы он бросил пистолет, как его обжег горячий металл. Пустьеще скажет спасибо, что патроны в обойме не взорвались.

Вот уже подступает этот жар и начинает расходиться во всестороны, точно она, Чарли, – немыслимая батарея отопления или что-то в этомроде. Она прочесывала взглядом сеновал – нет, не видно. Сплошные ряды тюков.Сплошная темень.