В руках у номера два все еще была одна из девочек.

– Где они, черт тебя побери?! – крикнула Ким прямо в лицо негодяя.

– Отвали, – огрызнулся он.

Стоун очень хотелось остаться с ним наедине на несколько минут и испытать на нем некоторые новые методы пыток, которые пришли ей в голову, но у нее не было на это времени. Чарли все еще была где-то там, в домах.

Инспектор подняла глаза и увидела Эми, закутанную в пальто Брайанта и стоявшую в полном одиночестве.

– Брайант, следи, чтобы он не встал.

Ким бросилась вверх по холму. Она понимала, что если сейчас слишком поторопится, то мерзавец, в руках которого была девочка, развернется и исчезнет вместе с ней. А этого она не могла допустить.

Женщина опустилась на колени перед девочкой, которая продолжала непроизвольно дрожать.

– Эми, все в порядке, теперь ты в безопасности. Больше никто не сделает тебе ничего плохого.

Ким заметила, что по крайней мере один палец на правой руке малышки был сломан.

– А ты можешь побыть смелой девочкой еще немного?

Эми кивнула.

– Отлично, милая. Мне надо пойти и забрать Чарли, но я не знаю, где она.

– Она укусила дядьку. Она дождалась, когда он войдет, и вцепилась ему в ногу. А мне сказала, что я должна бежать, потому что она не может из-за ноги, а я не хотела, но она заставила меня пообещать…

– Все в порядке, Эми. Чарли была права. Так, значит, этот дядька повредил ей ногу?

– Он на нее наступил, – кивнула девочка.

– Отлично, Эми. Ты прекрасно держишься. А где была Чарли, когда ты убегала?

– В подвале… Там комнаты… и стены холодные.

Ким посмотрела вниз. У подножья холма стояли четыре здания.

– Эми, ты можешь сказать мне, в каком из домов вас держали?

Девочка посмотрела туда, куда указывала Ким, и кивнула на здание, стоявшее на правом фланге. На первый взгляд оно выглядело как простой фермерский дом.

– Отлично, милая, а можешь сказать, как выглядит тот дядька?

– Большой, – сказала девочка, подняв глаза. – Он больше вас. Лысый. И лицо бритое.

Эми закрыла глаза – ее опять охватила сильная дрожь. Ким взяла ее за руку.

– Отлично, Эми. Ты очень смелая девочка.

С гребня холма к ним бежал Доусон.

– Не выпускай Эми из вида, – велела ему Ким, когда он подбежал ближе. – Вызови «Скорую» и пожарников, чтобы убрали бревно, но не смей звонить Тимминсам. Вообще никому. Даже Стейси.

Доусон кивнул и опустился на колени рядом с Эми.

– Командир, вам нельзя идти в этот дом в одиночку.

Кевин был нужен, чтобы следить за Эми, а Брайант должен был охранять преступника.

Выбора у Ким не было. За Чарли она пойдет одна.

Стоун отвернулась от Доусона. Она не знала, сколько надо будет ждать подкрепления. У нее не было оружия, и она точно не знала, где именно надо искать девочку.

Но где-то там, в здании, прячется психопат, в руках которого находится девятилетний ребенок…

Ким развернулась и бросилась бежать.

Уже начали сгущаться сумерки, когда Стоун добралась до первого здания. Это было ничем не примечательное строение без окон. Скорее всего, подумала Ким, его использовали как хлев для коров.

Металлические ворота, покрытые ржавчиной, были заперты на висячий замок.

Она обошла здание сбоку и наткнулась на белый фургон, припаркованный под навесом.

Теперь Ким вошла в главный дом, двери которого оставил распахнутыми объект № 1, когда гнался за Эми. В нос ей ударил запах сырости.

Слева от нее оказалась двустворчатая дверь, которая вела на кухню. Она заглянула в нее, стараясь двигаться бесшумно.

Все дверцы, которые еще оставались на шкафах, были распахнуты. В тех местах, в которых стояла кухонная техника, зияли дыры. В углах висела паутина, повсюду лежали кучки мышиных испражнений. Стены были покрыты влажными черными и зелеными разводами.

Ким сделала шаг назад и прошла в следующую комнату. По-видимому, в ней когда-то была небольшая гостиная, но в последнее время ее использовали как диспетчерскую. Окно было плотно завешено синей шторой, прибитой к верхнему наличнику. В левом углу помещения находился стол, на котором расположился целый ряд мобильных телефонов. Перед окном стоял стол с тремя компьютерами. Все остальное свободное место было занято диваном.

Ким подошла ближе к компьютерам. На всех трех экранах она увидела только рябь. Проклятие, камеры наблюдения разбиты, чтобы она не знала, где он находится. Ей придется двигаться наугад.

Стоун вышла из комнаты. Дальше шла еще одна деревянная дверь. Ким постаралась бесшумно открыть ее, но металлическая ручка предательски звякнула.

Сразу за дверью начинались каменные ступени, которые вели вниз, в полную темноту.

Опираясь руками о стены, Ким тщательно ощупывала каждую следующую ступень каблуком.

Когда почувствовала, что ступени закончились, она достала из кармана мобильный телефон и включила экран. В полной темноте появилось небольшое пятно света. Стоун повела им слева направо.

Она поняла, что стоит посередине коридора, который шел вдоль всего здания. Слева от нее была кирпичная стена, а вот справа коридор загибался за угол.

Ким повернула направо и светом экрана осветила пол.

Она осторожно двинулась вперед по осколкам стекла, оставшимся от разбитых ламп, и резко повернулась, услышав какой-то звук с левой стороны. В свете экрана Стоун ничего не увидела. Скорее всего, крыса, решила она.

Инспектор прошла мимо открытой двери. Посветила внутрь. Помещение было чуть больше, чем тюремная камера. В одном его углу лежала куча упаковок из-под сока и пакетов из-под сэндвичей. В другом располагались матрас и ведро. Вонь она почувствовала еще в коридоре.

Ким сделала два шага вперед и подняла мобильный телефон. Еще два фута, и она окажется за углом.

– Еще шаг, и я располосую ее гребаное горло.

Стоун замерла. Ребенок издал негромкий звук, похожий на крик. Ким закрыла глаза. Благодарю тебя, Господи, Чарли еще жива.

Хотя они никогда не встречались, Ким хорошо представляла себе, на что способен этот мерзавец. Попытки воззвать к его чуткости и доброте ни к чему не приведут. Он просто не знает, что это такое. Он обыкновенный психопат. Продукт современных технологий: запрограммированный и заточенный на убийство. Война нуждалась в людях, склонных к жестокости, и всячески поощряла ее у солдат, уничтожая в них последние признаки человечности.

Ким оценила свои возможности. Пока он еще не знает, что перед ним женщина.