Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С мокрого дерева на меня смотрел Посланник. Ворон растопырился у него над головой, а не на косе сидел, и в руке олицетворения Тьмы была связка ключей.
– Кас, – решившись, проговорила я, – скажешь Холину, что я в Нункор на пару часов, если спросит. Нет, лучше ничего не говори.
– А если спросит?
Я не ответила. Единственное место в Нукоре, которое я помнила до мелочей – домик-затвор. Прикрыла глаза. Реальность расслоилась, я сделала шаг в сторону и вошла между. Ограничители молчали. Порог – это точка, линия и плоскость одновременно. Серая дорога. Сойдешь – и ты за гранью. Если я потяну грань на себя и зачерпну из океана больше дозволенного, меня услышат. Но я не буду черпать, я просто пройду вдоль. По обочине. По краю…
Было немного страшно. До этого я пару раз сюда случайно проваливалась в доме в Леве-мар, еще пару раз меня дом провожал, однажды Алассе, теперь – сама. Не-мертвые ходят этим путем, а еще Заклинатели и проводники. Оба ключа на груди потяжелели. Каждый пел по-своему, но и вместе они тоже звучали. Совий кулон казался мягким наощупь, словно это была изнанка крыла с пушистыми серыми перьями. Ощущение-миг до того, как мои ноги встали на дорожку перед затвором. Я тут же развернулась бы к нему спиной и пошла прочь, если бы со мной не заговорил куст азалии, высовывающийся в узкий промежуток между нашим с Маром домиком и соседним.
Глава 10
– А мастера Холина нет. Он в Нодлут уехал, – сказал куст двумя разными голосами и сам на себя зашикал. – А тут нет никого. И закрыто.
Пышные бело-зеленые головки колыхнулись, мелькнули вишенки глаз и один ободранный обгоревший на солнце нос.
– Где мне найти мастера Рома?
– На верхнем кладбище. С утра был. Может там еще. – обстоятельно сообщил разноголосый куст и снова зашептался и зашикал. – А вы кто? Невеста?
– Чья? – опешила я.
– Мастера Холина, – сказал куст и шмыгнул носом, а глаза мигнули и добавили: – Он всем нашим барышням говорил, что его невеста бросила, потому он в печалях и на них смотреть не может, а они его жалели и пироги носили за так. И рогалики еще.
Вот же жук!
Я шла к храму подхихикивая и представляла восседающего на обложенном подушечками троне Холина, скорбно прижимающего к глазам платочек, а вокруг румяные пышные девы с румяными пышущими жаром пирожками и… пирожками. Невеста мастера Холина – словосочетание отзывалось сладостной жутью и невозможной тоской.
В прошлое мое пребывание я не особенно разглядывала статую, сейчас же я была здесь именно за этим. Красноглазый огневран Рок или Мор (встречались разные именования) цеплялся когтями за край монструозной косы, которую Посланник держал одной рукой, а вторая была пуста и обращена раскрытой ладонью к входящему в храм. Когти пастыря живущих ничем не уступали вороньим. Он был задрапирован в плащ, из которого торчал лишь подбородок и тонкие губы ниткой. Плащ со спины оказался не сплошным. Это было переплетение множества лент и нитей. Никаких ключей, пусть в некоторых книгах Посланника и называли ключником и стражем Чертогов.
Внутри храм оказался пуст. Дышал источник, пели, вплетаясь в ритм его дыхания, ключи у меня на груди. Ниша с конструктом-оракулом была скрыта глухой стеной, темный трон пустовал. Я подошла ближе к алтарю с обломком металла, похожим на кусок гигантского лезвия. Источник сжался в ком, словно позволяя мне взглянуть поближе. Широкое, скошенное к краю полотно не было однородным – мириады узких осколков, сплавленных между собой острыми кромками наружу. Моргнула и из каждой грани на меня посмотрели отражения. Мои.
Я отшатнулась. Голова закружилась и кожа мгновенно покрылась липким холодным потом – настолько это было чуждо. Я опустилась на пол у подножия трона. Камень холодил гудящий затылок, я боролась с подкатившей тошнотой. Хорошо, что села. Источник снова раздался в стороны, грудь обожгло от притока силы и ограничители вспыхнули, гася всплеск. Тьма... Такое точно заметят.
– Что ты видела, дитя трех сил? – спросил кто-то скрытый дымкой источника.
– Бездну глаз.
– Были среди них твои, дитя трех даров?
– Все.
– Что ты принесла Госпоже?
– Я пришла сама.
– Это хороший дар. Помочь тебе встать, мажиния Ливиу?
– Мастер Ром! – воскликнула я и приняла его руку. – Я хотела просить у вас разрешения посетить верхнее кладбище, – продолжила я, поднявшись, – Мне сказали, что вы там.
– Был.
– Вы служитель в храме?
– Кому-то же надо. Идемте наружу, вам сразу станет легче.
Мне казалось, что я перебирала ногами по распластанному на полу ворону целую вечность, но Ром оказался прав: стало легче, как только мы вышли.
– В прошлый раз со мной говорил… Голос.
– Вам повезло, – сказал артефактор, усаживая меня на скамейку. – Андунэ появляется редко. Даже не все из тех, кто служит в храме, видели его. Вы хотели говорить с ним? Поэтому пришли?
– Я пришла взглянуть на Посланника. Слишком по-разному его изображают, даже здесь. Над храмом открытая ладонь, на вашем кладбище у него в руке ключи, на надгробии я видела Рока над его головой, а не на косе.
– Все просто. Открытая ладонь – чтобы принять дар для Госпожи, ключи – чтобы открыть дорогу к Госпоже, ловец душ над головой – значит душа нашла свой путь к Ней.
– Эти ключи, мастер Ром? – спросила я и потянула связку из-под рубашки, позволяя цепочке стать видимой. Первым лежал мой ключ-клинок, вторым – крылатый ключ рода Ливиу. Сова, обычно всегда лезущая под руку первой, на этот раз скромно жалась позади.
– Сегодня день невозможного, – потрясенно проговорил артефактор, а потом встал и снова опустился. На колени передо мной. – Спасибо, это величайшее доверие, мажиния Ливиу. Я не думал, что хоть один из символов первых Даров Госпожи сохранился. Путь, мертвое железо и камень с той стороны, – сухие подвижные пальцы приблизились к наследству от матери, но так и не коснулись поверхности. – Ключ, черное серебро и ветер с той стороны, – пальцы сдвинулись, указывая на крылатый признак главенства рода Ливиу.
– Но вы назвали меня “дитя трех даров”, где же
