беспокойство. «Каждые несколько минут он выходил в холл, то за сигаретами, то за спичками… Всякий раз, когда он возвращался, выглядел все более бледным, и Айседора нервничала все сильнее и сильнее… Наконец он не вернулся вовсе… а Айседора позвонила своей горничной.

Горничная рассказала нам, что несколько раз он приходил к ней в комнату и заказывал шампанское, но теперь он ушел из отеля… На лицо Айседоры набежала тень»3.

Через несколько часов Есенин весьма шумно вернулся в «Крийон», и Айседора едва успела запереться в номере у Мэри, заслышав знакомые звуки бьющегося стекла и разлетающегося в щепки дерева. Администрация отеля послала за полицией, и Есенина забрали в участок. Айседора вернулась к себе в номер и принялась размышлять над тем, как она сможет возместить причиненный «Крийону» убыток.

Как только ей удалось заплатить за нанесенный ущерб, она стала предпринимать усилия, чтобы освободить Есенина из полиции. Его освободили только после того, как к делу подключились влиятельные друзья Айседоры, и, по словам Мэри, только при условии, что он немедленно покинет страну.

Было решено, что преданная служанка Жанна поедет с Есениным в Берлин, где большая русская колония сделает эту ссылку поэта более приятной, и что там он дождется, пока скандал окончательно утихнет. Когда позже Айседора и Мэри присоединились к нему, то обнаружили, что Сергей, вместо того чтобы чахнуть в одиночестве, как ожидалось, находился в центре внимания избранного круга поэтов и гуляк. И снова были шумные застолья ночи напролет, и снова билось стекло. После одного такого случая танцовщица исчезла, и Мэри, которая раньше ушла спать, была разбужена Есениным, «отчаянно рыдавшим и объясняющим, что Айседора ушла, ушла навсегда, возможно, покончила с собой».

«Я попросила Сергея не волноваться и перестать плакать… и пообещала выйти и поискать Айседору… После своих пьяных приступов он был как большой, грустный ребенок, так что сердце переполнялось жалостью к нему»4.

Айседора действительно выехала из отеля и вскоре прислала Мэри записку с просьбой привезти ей что-нибудь из одежды и туалетные принадлежности и ничего не говорить о ее местопребывании Сергею. Она написала Мэри, что Сергей сказал что-то «очень жестокое по отношению к ее детям, так что ей не оставалось ничего другого, как уйти»5. Сергей постоянно испытывал ревность к умершим детям своей жены и не раз закатывал сцены, когда Айседора начинала говорить о них6, хотя сам иногда говорил о своих детях от других женщин.

Если все это было так, то почему Айседора оставалась с Есениным? Хотя ее представление о материальном благополучии и отличалось от обычного, она не была ни экономной, ни ответственной в этом смысле, как она могла продолжать любить человека, который скандально вел себя в обществе, угрожал ей, был неверен, оскорблял память о ее детях?

Было много причин, объясняющих ее привязанность к Сергею и то, что она была готова простить многие его прегрешения. Она восхищалась его дарованием, его юностью и красотой. Она говорила Мэри, что он чем-то напоминает ей сына Патрика. (Если бы Патрик заболел, неужели она не стала бы заботиться о нем?) Что касается терпимости Айседоры к вспышкам жестокости и грубости Сергея, то «я больше чем уверена, — писала Мэри, поняв суть происходящего, — что если бы он не нападал на нее, то она никогда бы не переставала страдать от той внутренней боли, которая не покидала ее ни на минуту. Его приступы ярости оказывали на нее, как ни странно, успокаивающее действие, подобно несущемуся на бешеной скорости автомобилю или самолету. Абсолютное неприятие всего общепринятого, всей той жизни, которая обошлась с ней столь жестоко, позволяло ей видеть в поведении Есенина нечто дающее возможность передохнуть от собственной боли»7. Его приступы были своего рода освобождением от ее муки. Она могла понять желание Сергея все крушить, потому что была согласна с ним.

Его пьянство хотя и волновало ее, но не отталкивало, поскольку Айседора сама любила хорошие напитки. После смерти детей танцовщица пила во время тяжелых депрессий, чтобы заглушить боль, поэтому ей была понятна и потребность в этом Сергея. Когда же она была счастлива и влюблена, то пила гораздо меньше. Выйдя замуж за поэта, она стала пить больше, чтобы разделить и его веселье, и его плохое настроение. (В свою очередь, женитьба Сергея на Айседоре, приведшая к перерыву в работе и отъезду из родной страны, побудила его к тому, что и он стал пить больше.)

Хотя иногда в публичных заявлениях Айседора относила беспорядочное поведение Есенина к его заболеванию (что и могло быть в действительности), природы его болезни она не понимала. Но она верила, что слабость и эмоциональная неустойчивость обычно сопровождают гениальность, и прощала это. Поведение Есенина было и результатом, и, может быть, доказательством его гениальности.

И хотя он приносил танцовщице массу неприятностей, она считала, что трагедия — удел человека. «Я помню, что еще в детстве чувство постоянного неудовлетворения жизнью было нормальным состоянием», — писала она в первоначальном варианте своих мемуаров. Бедность, настойчиво требующие плату домовладельцы, постоянно озабоченная мать и отсутствие отца убедили ее в этом. «Та жизнь, которой мы жили, бесконечно преследуемые судебными исполнителями, казалась мне совершенно нормальной»8. Без сомнения, отчасти именно поэтому она мирилась с Есениным и многими невозможными условиями жизни так долго. Она полагала, что это просто выражение естественных неприятностей жизни и что бесполезно, даже глупо, пытаться вести борьбу против того, что изменить нельзя. Лучше принимать недостатки любимого человека так же, как принимаешь его достоинства. А у Айседоры была огромная потребность любви, потребность, которая во много раз возросла после гибели детей. Она была очень преданна Есенину. И теперь, услышав от Мэри, что он в панике от ее исчезновения, Айседора не удержалась от того, чтобы позвонить ему, а он так каялся, что она пообещала вернуться.

Но скандал, разразившийся минувшей ночью, сделал уже совершенно очевидным тот факт, что эксперимент с отъездом Есенина из России был большой ошибкой. Поскольку его болезнь не поддавалась лечению, ничего другого не оставалось, как вернуть поэта в его родную страну, к своим друзьям. Для того чтобы собрать деньги на поездку, она вернулась в Париж, где намеревалась сдать в аренду дом и продать мебель. Кроме того, она рассчитывала получить какой-то доход от выступлений, запланированных на 27 мая и 3 июня9. Есенин, хотя и был до этого выслан из Франции, поехал вместе с ней.

По возвращении в Париж у него случилась еще одна стычка с властями. По словам Ирмы Дункан