И, словно проверяя себя, некромант шагнул прямо в золотистое сияние провала.

Он не должен был провалиться, бушующая сила вокруг подхватывала, словно восходящие потоки птицу; однако стопа его нашла лишь пустоту. Взмах глефы, гномья сталь помогла направить безумствующую мощь, и некроманта почти вышвырнуло обратно.

Нет, так дело не пойдёт!..

Ему казалось, Город греха уплывает, словно морской корабль, утопая в волнах золотистого пламени. Оставшиеся пирамиды и зиккураты отдалялись, над ними, почти невидимые во тьме, трепетали множества крыл – демоны готовились к следующей атаке.

Хотя непонятно, зачем им атаковать? Пришелец заперт на крошечном островке, плавающем в золотистом море; сияние над ним поднимается всё выше, поглощая мрачные острия обелисков.

«Вот теперь ты точно сможешь открыть себе дорогу». – Грубый голос орка словно с трудом пробивался сквозь бурю.

«Теперь тебя тут точно ничто не держит», – подхватил гном, словно из дальней дали.

«Теперь ты начал верить, – сказала Аэсоннэ, незримая среди волн золотого тумана. – Только теперь».

Словно услыхав её, невидимые орды Хаоса ответили дружным рёвом. Конечно, Хаос-то он Хаос, а придумать что-то более упорядоченное, чем Город греха – огромную магомашину, исполинскую фигуру для творения могущественных чар – ещё постараться надо.

Или это сделали те, кто убедил Хаос подарить им силы, кто заверил его, что успех – поглощение этого мира – не за горами. Зачем Хаосу ещё один мир? – да просто потому, что иначе он не может, как огонь не может не пожирать лесной сушняк.

«Ты уже почти готов», – сказала Аэ, выступая из золотого сияния.

Точь-в-точь такая, как в тот день, когда они расстались. В той же курточке, узких брючках, с развевающимися жемчужно-белыми волосами.

– Нет, конечно же, меня здесь нет, – предостерегающе подняла она руку. – Да и сам рассуди, как могла бы я тут появиться? Ты вызвал меня, ты меня сотворил, потому что я нужна, нужна здесь и сейчас.

– Что ты говоришь? – вырвалось у него хриплое. – Как это «тебя здесь нет»?… Вот же ты!..

– Потому что ты этого пожелал, – нахмурилась юная драконица. – Пожелал по-настоящему, впервые за все годы нашей разлуки.

– А где тогда настоящая Аэ?

– Я и есть настоящая, – пожала она плечами. – Ты захотел увидеть меня, и я пришла. Потом я уйду, вернусь… к себе. Там, наверху. Ты всё-таки до конца ещё не понял… Я – это она. Она – это я.

– Я это смог…

– Конечно смог, – кивнула она. – И это, и многое другое.

– А когда мы договорим?…

– Я вернусь к себе. Аэсоннэ будет помнить всё, мы вновь сделаемся одним. Твоя дорога только началась, ты ступил на неё – только ступил, но уже хорошо, что перестал топтаться на пороге.

Назидательный тон драконицы раздражал.

– Я решу сам, Аэсоннэ, какую дорогу мне выбирать и когда.

Та дёрнула плечиком.

– Тогда тебе предстоит ещё много сюрпризов.

– Аэ… когда-то всё было совсем по-другому… – Болело сердце, ныло тупо и неостановимо.

– Я выросла, – без улыбки сказала драконица. – Я больше не могу играть в маленькую девочку. Я никогда ей и не была – память крови не шутка. Но тебе так было легче и приятнее, и я играла. А теперь всё должно измениться.

– И мы должны быть вместе? Я человек, Аэ, не дракон.

– Ты то, чем ты хочешь стать. Трон свободен, осталось лишь подняться к нему по ступеням.

– Сколько слов и загадок, – криво усмехнулся некромант. – А Хаос меж тем послушно ждёт, пока мы с тобой договорим. Тоже играет? Тоже хочет куда-то меня «подтолкнуть»?

– Конечно хочет, – пожала плечами Аэ. – Все хотят. Слишком многое от тебя зависит.

– И, похоже, все знают, что же именно от меня зависит, кроме меня самого.

– Нет, конечно. Иные думают, что знают.

– Хорошо, Аэ. Возвращайся тогда. Ты сказала мне всё, что могла сказать.

Драконица покачала головой:

– Нет. Сейчас здесь будет очень жарко.

– Ты поистине выросла, дочь. – Аэсоннэ поморщилась. – Ты играешь в собственные игры. Наверное, очень приятно чувствовать себя такой всезнающей, мудрой, изрекающей туманные запутанные пророчества?…

– Нет, очень неприятно чувствовать себя орудием, средством создания великого, – в тон откликнулась она. – Но… смотри, кажется, у нас гости.

Золотое сияние угасало, опускаясь и втягиваясь в избороздившие Город трещины. Вокруг, насколько хватал глаз, тянулись руины, залитые мрачным лиловым светом; клубящиеся тучи вели безумный хоровод над головами, и в них угадывались смутные фигуры; одна из них надвинулась, разорвала облачную пелену – гротескная фигура верхом на костяном драконе, череп, едва обтянутый кожей, провалы глаз. Он был очень далеко, этот всадник Хаоса (или же старательно под него подделывающийся), но лик его, голодный и пустой, Кэр Лаэда видел очень хорошо.

Большая игра продолжалась, и силы, что вели его в снах, когда в руках его горели огнём Алмазный и Деревянный мечи, решили, что настала пора посмотреть в глаза друг другу.

– Как же я им всем нужен… – сквозь зубы процедил некромант. – А я хотел всего лишь защищать людей. Чтобы они не боялись погостов и кладбищ…

– Так не бывает, – отозвалась драконица. – В Эвиале мы, может, и хотели стать просто драконами, но отпущенная сила не давала. Так и ты.

Бушевавшая вокруг них буря меж тем стихала, сила вновь обрела прежнее течение, хаотическое, но всё-таки течение.

– Я должен знать, что они задумали, Аэ. Ведь не просто же вытолкнуть меня из этого мира!..

– У них много планов, – кивнула драконица.

– У кого «у них»? Ты их знаешь?

– Местные… средоточия силы.

– Как Древние Боги?

– Нет. – За жутким всадником Хаоса угадывалась целая кавалькада. – Я не скажу точнее, а память крови молчит.

– Что ж, справимся и без этого, – некромант поудобнее перехватил глефу. – Мне только обидно, Аэ, что и ты решила, что мною можно управлять. Что ты настолько выше, лучше, проницательнее. Что ты имеешь на это право.

– Я дракон, – бесстрастно ответила она, не опуская взгляда. – Я делаю не то, что хочу, но что должна.

– А откуда ты знаешь, что именно ты должна?

– Все драконы знают, – отвечала она с выражением мраморной статуи. – Память крови, забыл? Это вложено в нас от рождения. Долг превыше всего.

Поэтому-то у нас… гм… такие своеобразные семьи.

– Точнее, их у вас нет, – уточнил некромант.

– Не важно, – отмахнулась драконица. – Сейчас важно лишь то, что у меня за спиной. Дохлый мир-зомби. Неживая тень. И то, что вокруг него.