– Тогда поехали, отвезу тебя домой.

Ничего другого, ясное дело, он в виду не имел. Ну и что, с присущим ей оптимизмом подумала Лиза, все равно я ему нравлюсь. Наверняка нравлюсь: он ведь меня поцеловал. Куда уж больше. И не стала слушать тоненький внутренний голосок, твердивший ей: «Очень даже есть куда – мог бы еще и трахнуть!»

Клода сонно бродила по кухне, вспоминая утренний секс. Просто уму непостижимо, как здорово это было!

Дилан смотрел, как она сует сахарницу в микроволновую печь, и думал. Ему в голову лезли жуткие мысли. Такие, что и вслух не выскажешь.

– Не хочу обедать. – Крейг с грохотом швырнул ложку. – Хочу конфет.

– Конфет, – пробормотала задумчиво Клода, порылась в шкафу и достала пакет карамелек. – Конфет, значит, хочешь…

Казалось, она двигается под одной ей слышную музыку.

– И я хочу конфет, – заныла Молли.

– И я хочу конфет, – пропела себе под нос Клода, доставая еще один пакет.

Дилан застыл от изумления.

Клода игривым жестом открыла предназначавшийся Молли пакетик конфет и вытащила одну.

– Тебе? – подмигнула она дочке. – Нет, мне.

И, не обращая внимания на хныканье детей, зажала карамельку яркими губами, втянула в рот и с выражением невероятного наслаждения на лице принялась сосать.

– Клода! – надтреснутым голосом окликнул жену Дилан.

– Да?

– Клода!

Она тут же вскинулась, громко хрустнула конфетой.

– Что?

– С тобой все в порядке?

– Да!

– Ты сегодня немного рассеянна.

– Правда?

– О чем ты думаешь? – Дилан искренне не понимал, что происходит с Клодой.

И Клода быстро, не мешкая ни секунды, выпалила:

– Думаю, как сильно я тебя люблю.

– Но это серьезно? – с опаской спросил Дилан. Ответ жены его обескуражил. С чего это вдруг Клода заговорила о любви?!

– Да, я очень, очень, очень тебя люблю! И Клода с нежностью обняла мужа.

– Честное слово? – заглянул он ей в глаза, пытаясь найти ответ.

Клода спокойно встретила взгляд мужа.

– Честное слово!

Август близился, и напряжение росло. В первом номере все еще было несколько пробелов, и все попытки заполнить их кончались неудачами. Интервью с Беном Эффлеком пришлось отменить, рекламу обувного магазина – убрать, потому что магазин внезапно закрылся, а статья про сексуальные проблемы монашек была признана слишком рискованной.

Моральный дух коллектива понижало и то, что нельзя было позволить себе роскоши полностью отдать время и внимание первому номеру журнала. На подходе были следующие номера. И среди этого кошмара Лиза созвала планерку по декабрьскому выпуску.

Но вовсе не оттого, что была, по общему мнению, «гестаповской стервой». Ропщи не ропщи, обзор фильмов на декабрь готовится в августе. И если кто-нибудь из исполнителей главных ролей в городе, интервью надо брать сейчас, а не через две недели, когда работы в журнале будет поменьше, зато и кинозвезда усвистит куда-нибудь в жаркие страны.

Лизиной головной болью оставалась презентация первого номера журнала.

– Мы должны произвести фурор. Хочу, чтобы те, кто не будет приглашен, рыдали от зависти! Нужен внушительный список гостей, роскошные подарки, великолепные напитки и изумительная еда. Посмотрим-ка, – забарабанила она пальцами по столу, – что бы нам такое подать?

– Может, суши? – язвительно предложила Трикс.

– Отлично, – блеснув глазами, оживилась Лиза. – Разумеется, а что еще?

Эшлин озадачили составлением списка тысячи ирландских знаменитостей.

– Уж не знаю, наберется ли в Ирландии тысяча знаменитостей, – с сомнением протянула она. – А вы еще им всем подарки дарить хотите. Откуда же мы деньги возьмем?

– Найдем спонсоров. Какой-нибудь дом косметики, – отрезала Лиза.

В последнее время Лиза злилась больше, чем обычно. Через три дня после мини-поцелуя под дождем Джек отбыл в Новый Орлеан на всемирную конференцию «Рэндолф коммуникейшнз». На целых десять дней! Он извинился, что покидает редакцию в столь горячее время, но раздражал Лизу не этот саботаж, а то, что своим отсутствием Джек сводил на нет весь их мимолетный роман.

– Смотрите, вот пригласительный билет!

И Лиза бросила Эшлин и Мерседес открытку.

– Прелесть, – сказала Эшлин.

– Еще слов бы каких-нибудь, и совсем хорошо, – съязвила Мерседес.

Лиза раздраженно вздохнула:

– Все там есть.

– Тогда, может, сделать их видимыми невооруженным глазом?

Эшлин и Мерседес так и этак вертели карточку, ловя свет под разными углами, и буквы наконец проступили – тоже серебряные, как и бумага, тисненые, крохотные, в самом углу.

– Это их заинтригует, – хмуро пояснила Лиза.

Эшлин забеспокоилась: не слишком ли заумно? Достань она такую открытку из своего почтового ящика, отправила бы в мусор, не читая.

Лиза же на один день полетела в Лондон, чтобы обсудить карту напитков с миксологом.

– Кто такой миксолог? – поинтересовалась Эшлин.

– Бармен, – сухо проронила Мерседес. – А в наших-то краях их сильно не хватает.

Мерседес же подслушала, как Лиза по телефону договаривалась с косметологом об инъекции ботокса. В этом, вероятно, и была истинная причина ее поездки в Лондон. Разумеется, на следующий день, когда Лиза вернулась, лоб у нее был глаже мрамора, но все же она привезла и внушительный перечень изысканных напитков. Гостей будут встречать коктейлем из шампанского, затем лимонный мартини, «Космополитен», «Манхэттен», коктейли с ромом и, наконец, кофе эспрессо с водкой.

– Да, а еще я разобралась с подарками, – с упреком в голосе продолжала Лиза, как будто она одна в редакции занималась делом. – Каждому гостю на выходе вручим бутылочку виски…

– Чего-чего бутылочку? – изумленно переспросила Эшлин. Если Лизе пришла фантазия шутить, то шутка вышла явно неудачная.

– Виски. Пузырек виски.

– Вы собираетесь подарить тысяче ирландских горячих парней по пузырьку виски? – У Эшлин не было сил рассмеяться. – То-то они обрадуются! Сюрприз так сюрприз. И по сколько же капель достанется каждому?

Лиза смерила Эшлин взглядом.

– Стандартная упаковка!

– Емкость по пятьдесят миллилитров, – продолжала рассуждать Лиза, – но вид у них довольно солидный, посмотрите!