– Неужели моя давняя мечта сбудется, и я смогу спокойно поработать в библиотеке самого Расула. Вам действительно удалось сохранить все его книги?

– До последнего листочка.

– Я согласен. Но как быть с этим? – старик жестом указал на шкафы с оружием. – Кроме того, у меня самого немаленькая библиотека, а уж ее я точно не оставлю.

– И не придется, – улыбнулся Ал-Тор и, развернувшись к одному из гвардейцев, приказал: – Отправляйся на рынок. Купишь две подводы с лошадьми и пригонишь их сюда. Потом возьмешь пару человек в помощь и поможете загрузить все, что он скажет. А ты, почтеннейший, разбери оружие. Все, что не имеет особой ценности, продай по оптовой цене. С собой возьмем только настоящее оружие.

– Ты и вправду его сын. Только Расул умел вот так, с ходу принимать решения и на ходу менять рисунок боя. И только его приказы кидались выполнять, не рассуждая, – сказал старик, направившийся к шкафам.

Ал-Тор улыбнулся в ответ и собрался выйти на улицу, когда неожиданно его остановил голос меча, тихо посоветовавший:

– Не спеши уходить. Загляни в последний шкаф. В самом низу, третий кинжал по левую руку.

– А что с ним? – растерялся юноша.

– Посмотри сам, – загадочно ответил клинок.

Подчинившись предложению, Ал-Тор распахнул дверцу и внимательно осмотрел его содержимое. Осторожно достав указанный кинжал, юноша поднес его к свету и принялся сосредоточенно изучать. Сделанный в форме ивового листа, кинжал был на удивление легким и сбалансированным. Лезвие с кровостоком и тончайшим муаровым узором словно ничего не весило. Витая рукоять с гардой в виде орлиных когтей легла в ладонь как влитая. Провернув его несколько раз в пальцах, Ал-Тор повернулся к старику:

– Я покупаю его. Сколько?

– Ты смеешься надо мной, сынок? Как можно купить что-то у себя самого?

– Почему у себя? – растерялся Ал-Тор.

– Да потому, что отныне, с того момента как ты предложил мне кров, все оружие, мебель, посуда, библиотека и вообще все, что было моим, принадлежит тебе. Считай, что это мое завещание. В серые миры это все не заберешь, а мне будет приятно, что все собранные мной редкости достались сыну моего друга, который сможет это все сохранить.

– Спасибо. Ты не пожалеешь о своем решении. Даю слово.

– Не сомневаюсь, сынок, – улыбнулся старик.

Убрав кинжал в ножны, Ал-Тор вышел на улицу и быстрым шагом направился в сторону борделя. Такеши тут же пристроился рядом, закинув нагинату на плечо. Юноша снова отключился от всего окружающего и мысленно позвал меч.

– Ну а теперь объясни мне, стальной, зачем ты заставил меня взять этот кинжал?

– Ты так и не понял?

– Нет.

– Это драконий клинок.

– И что? Зачем он мне?

– Этот клинок способен резать железо, как масло. Научись понимать его, и сможешь многому научиться.

– Чему, например?

– Кинжальный бой, это не схватка на мечах. Тут все по-другому, дистанция, скорость, блокировка. Этому не научишься просто так. Этому должен учить мастер.

– И ты считаешь его мастером?

– Этому кинжалу больше лет, чем вам всем, вместе взятым. Главное, услышать его. Если, конечно, он захочет говорить с тобой, – добавил клинок, подумав.

– А с чего ему отказываться? Наша с тобой жизнь намного интереснее, чем просто так пылиться в оружейном шкафу, вспоминая прошлое и покрываясь ржавчиной.

– Драконьи клинки – это аристократы даже среди нас, муаровых. Потому и характер у них один другого лучше, – ответил меч, выделив последнее слово.

– А почему они аристократы?

– Они либо закаливаются, либо ломаются. Третьего не дано. Потому и стоят они целое состояние, и встречаются редко.

– Ну не знаю. Мы с тобой уже второго встречаем, и всего-то за полгода.

– Сам удивляюсь, ведь такие встречи большая…

– Эй ты, переросток, с кем это ты там болтаешь? – прервал речь клинка грубый окрик.

– С моим, нашим носителем, старейший.

– Что ты несешь, железка ржавая? Как можно говорить с этой обезьяной? С каких пор носители начали понимать нормальную речь?

– Мы кованы кровью, старейший, – отвечал клинок. Несмотря на явную грубость, Ал-Тор слышал явное почтение в голосе своего меча.

– Это какой же недокованный повитуха взялся за подобное дело? Да за такое его на десять частей разрубить мало. Он же привязал тебя к этой обезьяне. А ты и рад, лом-переросток. Ну-ка открой остатки своих мозгов пошире, я посмотрю, из чего тебя полоумного ковали, – приказал кинжал, и Ал-Тор почувствовал возросшее давление на свое сознание. Не выдержав такого откровенного хамства, юноша прикрыл сознание свое и клинка, сопротивляясь вмешательству.

– Это еще что такое? Я же сказал, раскройся.

– Это не он, – ответил Ал-Тор, отвечая нажимом на натиск, – это я закрыл нас обоих. Та самая обезьяна, которая не умеет разговаривать. А теперь слушай меня внимательно. Я и мой клинок – одно целое. И если ты не уважаешь его – значит не уважаешь и меня, а за это я могу и поквитаться с тобой. Вот возьму и не посмотрю, что ты стоишь дорого, закину в ближайшее болото, будешь гнить там до скончания времен. Не хватало, чтобы еще всякое оружие меня унижало! Железка недоточенная!

– Да как ты смеешь?!

– Ай, заткнись. Ты без нас ничто. Просто вещь. Только мы, носители, можем доставить тебя в нужное место или просто смахнуть с тебя пыль. Не возьмись я за рукоять, так и будешь пылиться в оружейном углу. Это для него ты может и старейший, а для меня просто вещь. И не такая уж и великая.

– Лучше, таких как я, нет. Никакое другое оружие не может сравниться с нами по остроте и прочности.

– Ерунда. Не так давно мы разрубили такой клинок и не сломались. Оба. Так что лучше заткнись и подумай про болото, – зло ответил Ал-Тор и закрыл сознание.

Спустя несколько минут он почувствовал легкий внутренний толчок. Так звал его меч, когда хотел предупредить об опасности. Открывшись, юноша впустил сознание меча в свой мозг.

– Ну?

– Зря ты с ним так. Он все-таки старейший.

– Хам он, а не старейший. Влез в семью, да еще и командует. Пусть делает, что говорят, иначе точно в болото спущу.

– Не стоит его злить. Он ведь может и отказаться учить тебя.

– Обойдусь. Он не единственный кинжал на свете. Думаю, в коллекции старика еще пяток старейших найдется. Может, и не драконьих, зато повежливее.

– Пойми, он лучший.

– Может быть, не спорю, но это не повод унижать всех подряд. Честно говоря, я и тебя не понимаю. Чего ты перед ним унижаешься. Он же обижает тебя. Переросток. Сам недомерок.