Даниэль что-то шутливо ответил, но серебряный господин перебил его громким «спасибо, я ухожу», после чего забрал вещи и, словно сквозняк, покинул комнату. Если бы он продолжил поддерживать эту бессмысленную беседу, то остался бы подле товарища на ночь, потому что болтливость Даниэля не знала границ. Он мог до бесконечности сосать из пальца новые темы, делая последующую ещё глупее предыдущей.

Когда Айзек вернулся к себе, Аврора лежала на боку, прижав угол одеяла к подбородку, и задумчиво сверлила стену поблескивающими в тусклом свете серыми радужками.

Айзек убрал одежду в шкаф, умылся водой из кувшина, а после молча забрался в кровать. В детстве они с Авророй почти каждую ночь спали вместе, потому сейчас ни у кого не возникло смущающих мыслей.

Айзек потянул край одеяла на себя, стягивая его с серебряной девы. Аврора шумно выдохнула, дернув одеяло в ответ.

Айзек, не прекращая тянуть добычу за край, обратился к сестре:

– Ты в моей постели, не наглей.

– Это ты наглеешь, забирая себе всё одеяло.

Айзек протянул:

– Оно огро-омное! Прекрати вести себя как ребёнок и подвинься.

Аврора лягнула брата пяткой.

– Сам подвинься.

Айзек закатил глаза и попытался спихнуть сестру со своей половины кровати. Аврора напрягла каждый мускул, желая воспротивиться оказываемому давлению.

Айзек предостерёг:

– Если не перестанешь, я за руку отведу тебя в гостевой дом и запру вместе с Рейлой.

Аврора замерла. Потратив секунду на раздумья, она послушно отодвинулась на свою половину, выделив брату часть одеяла.

Айзек чуть поёрзал, устраиваясь поудобнее, а после тяжело вздохнул, ощутив неприятный укол, порождённый безмолвной покорностью сестры. Юноша понял, что раз Аврора готова повиноваться, значит между подругами произошла серьёзная ссора, а не простая дружеская перепалка. Айзек, со всей своей проницательностью, даже предположить не мог, что могло положить начало раздору, ведь подруги никогда не ругались. Рейла настолько дорожила Авророй, что ни за что не стала бы разочаровывать или отрекаться от неё, то же самое можно было сказать и о Мун.

Айзек мысленно одёрнул себя: «Не смей лезть к ней в голову. Если будет нужно, она расскажет сама или не расскажет вовсе, я не должен вмешиваться…»

*фист – борьба на руках, то же, что и армрестлинг.

Величественный черный корабль плавно, но быстро отдалялся от пристани Алого города. Эти полгода бесповоротно изменили ход нескольких жизней. Чем дальше был берег, тем тяжелее становилось у всех на душе, будто грозовые тучи нависли над головами, готовые разверзнуться. В этот момент шестерых членов экипажа охватило необъяснимое чувство внутренней тревоги и ощущение, что так, как раньше, больше не будет и всё, что было, вскоре изменится.

Луи таскал Адриана за собой, желая осмотреть корабль от кормы до трюма, Аврора избегала Рейлу как могла, Юви пыталась не сорваться на чужих людей из-за царящих внутри сомнений, а Айзек был ужасно занят, раздавая указания матросам и параллельно споря с одним из членов команды по поводу направления парусов. Юноша знал толк в мореплавании, потому советовал развернуться левее, чтобы судно шло быстрее. Пусть у корабля имелся свой капитан, эту роль он выполнял лишь в отсутствие серебряного господина, потому сейчас, как бы сильно парусный мастер не сопротивлялся, в конечном итоге был вынужден исполнить приказ.

Айзек прошёл на корму и остановился за фальшбортом. Он взглянул на крошечные очертания города, почти растворившиеся в голубом море. Впереди заклинателей ждало несколько дней пути по бесконечной водной глади, которая отнесёт их в лунные земли; не такие яркие, как солнечные, но по своему очаровательные.

Взгляд серых глаз, ставший почти прозрачным из-за лучей полуденного солнца, скользил по морю, подмечая детали. В этом мире вода скрывала куда более опасных чудовищ, чем дремучий лес, потому Айзек сейчас не восхищался стихией, а, скорее, стоял на посту.

Тёплый ветерок трепал платиновые волосы, а шум волн, разбивающихся о борт корабля, ласкал слух. И хотя на палубе моряки перекрикивались между собой, распределяя обязанности, это не помешало серебряному господину услышать лёгкую девичью поступь за спиной.

– Прости, что так внезапно оставил тебя вчера, – произнес Айзек и ветер тут же подхватил его голос, унося к деве солнца.

– Я не в обиде. – Юви остановилась справа от него.

Айзек повернул голову, взглянув на округлый профиль своей собеседницы. Девушка даже через уголок глаза не посмотрела на него, сосредоточив внимание на бескрайних далях. Как бы Юви не пыталась скрыть внутреннюю обиду, Айзек имел нечеловеческое чутье на подобные вещи.

Голос серебряного господина прозвучал спокойно, с тихими нотами сожаления:

– Можешь не врать мне. Я сам прекрасно понимаю, что был нужен тебе, а оставив – обидел.

Юви усмехнулась, не удивляясь тому, что её снова прочли как раскрытую книгу.

– Всё не совсем так, – вздохнула она, собираясь с мыслями. – Я правда чувствую обиду, но пытаюсь заглушить это. Я знаю, что ты бросишь всех ради неё и… такая преданность члену семьи не должна задевать меня.

Айзек промолчал и отвёл взгляд на горизонт. Он осознавал, что сестра для него всегда на первом месте, но почему-то, оставив Юви вчера, ему показалось, словно он бросил в момент нужды не менее дорогого человека.

Задумываясь над этим у серебряного господина начинала гудеть голова. Чтобы распутать клубок ощущений, мыслей и желаний, требовались время и силы, которых у Айзека не было.

Не желая развивать тему покинутых, юноша вернулся к их незаконченному разговору на балу:

– Какое решение ты решила принять в отношении того генерала?

Юви хмуро произнесла:

– Не знаю.

– Не знаю? – Айзек покачал головой. – Вчера, казалось, ты уже всё решила.

– Ты посоветовал подумать и я подумала…

Айзек вздёрнул бровь, выражая немой вопрос.

Юви произнесла неуверенно и тягуче:

– Во-озможно, нам и впрямь стоит познакомиться поближе…

Айзек сглотнул.

– Вот как? – голос его прозвучал сухо, не так, как обычно. Отчего-то юноша испытал неудовлетворение, узнав, что дева солнца изменила мнение касательно грядущей помолвки (хотя он сам посоветовал ей не спешить с решением). К счастью, Айзек быстро отмахнулся от душевных терзаний и произнес:

– В таком случае, я надеюсь, что всё сложится хорошо.

На лице Юви проскользнула тень разочарования, она молча кивнула.

Молодые люди остались стоять на корме, окружённые гробовой тишиной. Казалось, что каждый из них хотел что-то сказать, но не решался. Юви всеми силами сохраняла маску невозмутимости, а Айзек пытался задушить то новое, что зарождалось в душе. Они стояли, не смея разойтись или продолжить диалог, но к счастью, подошедшие Адриан и Луи развеяли безжизненную атмосферу.