— Я из СБ, и это наше дело. Шейна со мной, — парировала Даня.

— К сожалению, не совсем. С момента, как к нам поступила заявка от госпожи Эсмеральды, это дело стало гражданским, то есть нашим.

— Понятия не имею, что пришло в голову этой болезной…

— У неё зарегистрированное судмедэкспертом ранение правой руки. Множественные колотые раны, и мы до сих пор не разобрались, где спрятано орудие преступления…

— Тем более если оружия нет, то это могли быть и не мы. Только что по головизору показали, что на Цварге четыреста террасорок…

— Дань, я созналась, что мы там были. Они кровь на моих рукавах нашли, — тихо прошептала я.

Под перекрёстным укоризненным взглядом полицейских Даниэлла поморщилась.

— Ладно, признаю, Системная Полиция, если хочет, может работать не хуже СБ. Тем не менее, Шейна совершенно не опасна и отправится со мной. Ей не место в тюремном изоляторе. Под мою ответственность.

— Как я уже сказал ранее, у нас есть заявление, — мягко возразил тот, кто меня допрашивал. — Проникновение в чужую собственность, нападение до крови на чистокровную цваргиню. Мы не можем замять это дело. Готов пообещать, что сделаем всё возможное, чтобы поскорее выпустить вашу подругу, но наказание будет, сами понимаете…

Не знаю, до чего бы договорились эти двое, но дверь в который раз распахнулась, и на этот раз в помещение вошли ещё трое — Фабрис и двое пожилых цваргов с серебристыми рогами, один из которых опирался на изящную трость. Я ощутила, как небольшого пространства катастрофически не хватает для нас всех, — до сих пор не привыкла к такому скоплению мужчин.

— Позвольте узнать, что здесь происходит, — с порога произнёс Фабрис.

Вроде бы он спросил очень тихо, но в кабинете полицейского наступила буквально мертвенная тишина. Охранники у дверей переглянулись, посмотрели на вошедших и побледнели, Клэр съёжился и стал напоминать скорее мальчишку, чем взрослого мужчину. Даня, наоборот, приосанилась, хотя по тому, как она разгладила складки на платье, я почувствовала, что даже она испытывает лёгкую неуверенность и… вину? Похоже, из-за того, что я втянула её в это предприятие, теперь ещё и у неё будут проблемы с мужем, ох!

— З-здравствуйте, господа, — первым пришёл в себя владелец кабинета. — Разрешите представиться, ведущий следователь Системной Полиции Пьер Фонтейн. Вы можете забрать жену и быть свободны. Простите, произошло небольшое недоразумение.

Фабрис красноречиво выгнул бровь, смотря на Даниэллу, а она вдруг вскинула подбородок.

— Я отсюда уйду лишь с Шейной.

Множество взглядов вновь скрестились на мне. Я почувствовала себя в высшей степени неуютно. На вопрос, так за чем же дело стало, Клэр, Пьер и Даня заголосили втроём. В воздухе повисло множество незнакомых слов, голова загудела, в желудке снова зародилась тошнота. А ещё все присутствующие буквально давили на меня своим весом — двое охранников, молоденький стажер, следователь, двое охранников и ещё двое пожилых цваргов вместе с Фабрисом… Как же много мужчин! Как тесно! На некоторое время я так сосредоточилась на том, чтобы справиться со своим организмом, что выпала из реальности. Пришла в себя под мерное бормотание Фонтейна:

— …Как вы видите, мы не имеем права отпустить Шейну, но вы можете забрать жену. Не смеем задерживать.

— Я не для того пришёл сюда вместе с двумя уважаемыми старейшинами АУЦ, чтобы уйти без госпожи Шейны. Нравится вам или нет, я её заберу, — спокойно ответил Фабрис, сложив руки на груди. — Я знаю больше про оружие, которым были нанесены раны Эсмеральде Робер. Уверяю, у меня всё под контролем. Это дело СБ.

— Подтверждаю слова уважаемого эмиссара высшего звена, — прошелестел пожилой цварг с тростью. — Дело крайне… щепетильное. Мы не хотели бы предавать его огласке.

— Но… — Ведущий следователь явно растерялся от такого поворота. — Если вы в курсе про оружие… хорошо… Я подготовлю протокол передачи дела, подождите.

Мужчины явно о чём-то договорились, а я сидела и не дышала, боясь нарушить договорённости. Ровно в тот момент, когда Фонтейн встал со стула, чтобы передать протокол, в коридоре раздались крики:

— Нет! Я этого так не оставлю! Мне мало того, что её будут держать в изоляторе! Это чудовище! Какой основной закон Цварга? Кто на планете ценится больше всего?! Правильно! Цваргини! Мы сокровище нации! Я требую, чтобы эту дрянь, посмевшую поднять на меня руку, сгноили на астероиде!

А ещё через несколько секунд в кабинет ворвалась Эсми в светлом топе без рукавов и замотанная в бинты… О, Владыка! У неё были изрезаны не только обе руки, но и грудь, шея и даже частично живот. От её движений алая кровь проступила в нескольких местах, контрастно смотрясь на белом цвете. Дрожь пробежала по моему телу вдоль позвоночника, а собственные предплечья заныли — такой пугающий вид был у этой женщины. По внешнему виду цваргини складывалось впечатление, будто кто-то особенно изощрённо измывался над ней, нанося удар за ударом.

— Вам нельзя так быстро двигаться, госпожа… Раны вновь откроются, — лепетал мужчина в белом халате, который следовал за ней по пятам.

— Она меня изуродовала! Она пыталась перерезать мне шею! У неё шипы из рук растут, представляете! Она скрещена с ДНК животного! Я требую, чтобы эту дикарку казнили! — закричала Эсми. Вместе с этими словами множество осуждающих взглядов скрестилось на мне, а я почувствовала, как от волнения вот-вот случится очередной «выстрел» шипов.

Глава 42. Сумасшедшая

Янн Робер

Тело ломило. После длительного криосна полагается колоть определённые медикаменты, но Эсми, разумеется, на всё забила. Я уже мог шевелить руками и крутить головой, хотя от этого движения происходила космокатастрофа масштабом во всю черепушку. Мне было противно с собственного приколоченного к кровати положения, но больше всего терзала неизвестность. Сколько времени прошло? Получила ли Шейна видеосообщение? И если да — не сделает ли она что-то плохое с собой и ребёнком? Каюсь, психология мне всегда давалась тяжело, а уж женская логика…

Секунды текли так медленно, что растягивались в бесконечность. Я тихо ненавидел свою беспомощность, но ещё больше мечтал помыться. После того, как дорогая жёнушка посидела на мне верхом, ощущения мерзкого зуда преследовали похуже, чем после бомжевания под прикрытием в канализациях Тур-Рина. Кожа чесалась везде.

А затем что-то произошло.

Сквозь изоляцию спальни я слышал какие-то крики, затем донёсся отчаянный и полный боли