Пока Вадим разглагольствовал, Настя уже успела познакомиться с оперативниками и весело с ними смеялась над каким-то анекдотом.

– Боже, а машин-то сколько! У каждого своя? – спросила Настя.

– Есть и свои, но в основном казенные.

– А ну, мальчики, кто из вас настоящий кавалер и предоставит умирающей от усталости даме свой автомобиль для легкой прогулки в мою каморку?

– Давайте я вас отвезу.

– Нет-нет, я сижу за рулем только сама и езжу одна. Завтра утром заберете свою машину у гостиницы «Варшава», ну а перед этим сможете зайти в двенадцатый номер на чашечку кофе.

Три пары ключей полетели в ее сторону. Она поймала только одни.

– Чьи?

– Мои, – признался симпатичный парень с яркой улыбкой.

– Завтра жду.

– Крайняя белая «нива».

– Жаль прощаться с такими классными ребятами, но мои силы уже на исходе.

Настя села в машину и уехала.

– Эй, галдежники! – крикнул майор. – Быстро под разгрузку. Забиваем тачки мешками – и в Управление на опись. И не забудьте: там еще два живых мешка лежат.

Работа шла весело. Золото разгружать проще, чем ловить бандитов.

Со дня бурных событий прошла неделя. Журавлев лежал на диване, заваленный газетами. Метелкин чувствовал себя на седьмом небе и расхаживал по комнате.

– И все же я гений! Ты-то хоть это признаешь? Одна статья лучше другой. Никого не забыли: и Змеелова, и Кулибина, и Генерала. А главное – ты теперь у нас опять в герои вышел. Полная реабилитация! И квартиру менять не надо, и фамилию вернули. Теперь и соседи на тебя как на памятник смотрят.

– Конечно, им тот, что на кладбище, уже порядком поднадоел.

– Мелочи жизни. Мы вернулись с победой. Ингрид раскололась, и мне теперь разрешили писать об убийствах в Москве. Больше это не является тайной следствия. Я думаю, и Крылова найдут, а нет, так черт с ним. Главное – ты можешь ходить без вставных челюстей и открыто смотреть в глаза людям. А Степана пригласили работать на Петровку. Он у нас скоро в генералы выскочит.

– Жаль только, что наши двадцать пять процентов пропали. На черта писать было про операцию в зоне! – возмутился Журавлев. – А какая классная идея была с бомбоубежищем! Нет, взял и загубил песню.

– Я тут ни при чем. Гаврилюк все равно раскололся. Он все подробности выложил, а свои проценты Наташенька получит. Стерва. Даже спасибо тебе не сказала, а ты ее столько раз от смерти спасал. Ей сейчас не до нас. Они с генералом Скворцовым архив разбирают и ждут свои проценты. А мы так, ни при чем.

– Все бабы – стервы! А Настя? Взяла и свалила куда-то в Смоленске и до сих пор носа не кажет.

– А может, она замуж вышла? Ей там один оперативничек приглянулся…

Зазвонил телефон. Вадим снял трубку и гордо произнес:

– Живой и здоровый Журавлев слушает.

Он некоторое время слушал, потом положил трубку.

– Кто это? – спросил Метелкин.

– Настя, легка на помине.

– А что ты трубку бросил?

– Это не я, это она. Крикнула: «Быстро приезжайте ко мне. Срочно требуется ваша помощь!» – и бросила трубку.

– Что делать будем?

– Потрясающий вопрос. Ты адрес ее помнишь?

– Конечно.

– Тогда вперед!

Они неслись как на пожар. От центра до Ясенева добрались за полчаса. Взмыленные влетели на пятый этаж и начали давить на звонок.

Дверь открылась. Настя стояла спокойная и улыбчивая в очень красивом платье.

– Что случилось? – задыхаясь, спросил Журавлев.

– Ничего, проверяла вашу оперативность. Показатели не самые высокие, но сносные, если учитывать, на каких драндулетах вы разъезжаете. Ладно, заходите. Стол уже накрыт.

Как загнанные лошади рыцари ввалились в квартиру. В комнате был накрыт шикарный стол на три персоны. Но больше всего их поразили стены. Они были увешаны картинами.

– Мать честная! – обалдел Вадим. – Левитан, Репин, Крамской, Васнецов… Что это?

– Вы получили свои двадцать пять процентов? – вопросом на вопрос спросила Настя.

– Какие проценты! Метелкин, правдист хренов, их на сенсацию обменял.

– А я знала, что имею дело с психами, у которых, кроме алых парусов, в башке ничего нет. Пришлось самой обо всем думать. Пальнула я из арбалета в Женьку, он и отрубился. Самолет шел низко над землей. Вижу факел нефтеперерабатывающего завода, а рядом деревня. Вот я и скинула на курятник мешочек. Только мы приземлились, а тут на тебе – транспорта сколь хочешь, и тебе его сами предлагают. Села на «ниву» и поехала. Где находится нефтеперерабатывающий завод, и спрашивать не пришлось, – факел за десять верст виден, и деревеньку найти нетрудно было. Груз мой крышу проломил и в навозе валялся в коровнике. Я его забрала и вернулась в город. Остальное легко дофантазировать.

– А зачем ты меня-то усыпила? – с глупым видом спросил Метелкин.

– Чтобы ты и об этом в газетах не написал. Идем в спальню.

Стены спальни также украшали картины великих русских живописцев. В углу комнаты скромно стояли два серых мешка.

– Там червонцы царской чеканки девяносто шестой пробы. Я ведь не один, а три мешка скинула. А теперь я думаю, что нам пора открыть настоящее детективное агентство. Надеюсь, вы не возражаете? По глазам вижу, что нет. Работка каждому из нас по душе. Так вот, мальчики, я вас нанимаю в свое агентство частными сыщиками, ибо на сей раз агентством буду руководить я!

Молодые люди стояли в оцепенении.

– По глазам вижу, что не возражаете. А теперь, как говорил Жванецкий, прошу к столу, вскипело!