– Я давно понял, что ты парень с головой, чужак. Меня не интересует твое имя и твои цели. Ты мне нужен сейчас. Навредить ты уже ничем не сможешь. Сделаешь свою работу, получишь долю – и прощай. А там – как знаешь. Меня тебе не достать, а с Ингрид разбирайся сам. В склепе осталось еще пять сундуков золота. Вам этого хватит, если сумеете договориться. А меня это не касается. Мое останется при мне. Я тридцать лет ждал этого момента.

Из кармана бушлата прораба раздался зуммер. Он вынул рацию и нажал кнопку.

– Слушаю.

– Говорит ноль седьмой. Николай Николаич, на подъезде к зоне у первого поста гость объявился. Рвет на себе рубаху.

– Кто?

– Сам Ханс Шефнер. Его, разумеется, не пустили, но он не уезжает. Ждет объяснений. Как бы к Чепурину за помощью не побежал.

– Плевать я хотел на Чепурина. Ладно, подготовьте мне машину, я к нему сам выеду.

– Приказ понял.

Гаврилюк убрал рацию в карман.

– Что, еще один наследник объявился? – усмехнулся Журавлев.

– Пусть грызутся. Мое дело – сторона.

– Не хочешь поделиться планами?

– Всему свое время. Сам увидишь. Ладно, вывозите мешки на место. Я скоро вернусь.

– Не боишься, что сбегу?

Прораб усмехнулся. Кивнув на мешки, он сказал:

– От такого не бегут. Даже если мешок прихватишь, то с ним тем более далеко не уйдешь. Так что тяни свою лямку до конца. Я не кровожадный, в обиде никто не останется.

С этими словами прораб ушел. Вскоре появились помощники.

– А где Микола? – спросил Гусь.

– Отправился на блокпост отшивать очередного прихлебателя. Задание получено, надо выполнять. Тридцать шесть мешков, по двенадцать на брата, давайте таскать.

Дело было не из легких. Работу подогревало содержимое невзрачных, пыльных и грязных мешков с трафаретными надписями «Сахар». Две повозки были забиты доверху и накрыты брезентом. Тракторы оттащили прицепы за высокий забор, окружавший барак прораба. Журавлев обратил внимание на огромную кучу хвороста и дров, сложенных у частокола. Он обошел кучу и присел на корточки. Под хворостом стояли две канистры, от которых несло бензином. Вадим встал и осмотрелся. Гладкая поверхность котлована простиралась километра на три.

– Зачем ему хворост? – спросил он у Гуся, заливавшего солярку в бак трактора.

– Печь топить. Это в скворечниках зимой и летом живут как попало, а бугор должен жить по-человечески.

– Я смотрю на котлован и удивляюсь: зачем надо было выравнивать поверхность, будто по ней утюгом прогладили?

– А кто его знает? Площадка под строительство, а потом на ровном месте змею заметить проще. Эти стервы любят коряги, камни и ямы. Так что не зря корчевали. Но они теперь особнячок облюбовали. Их оттуда не вытравишь. А если весной травка пробьется, то тут жизни, окромя змеиной, не будет. Все захватят, хуже саранчи.

– О какой весне можно говорить, когда здесь жизнь сегодня ночью закончится!

– Нас это не касается, – уверенно заявил Кореец. Он ошибался. Гаврилюк никого не забыл, и каждый должен был получить то, что ему уготовили.

* * *

«УАЗик» проехал лесополосу и подкатил к шлагбауму первого поста, с которого начиналась зона. Прораб вышел из машины, миновал будку охраны и направился к «мерседесу». Шефнер вышел ему навстречу.

– Что здесь происходит, черт побери?! Почему меня не пропускают? – пошел в атаку хозяин объекта.

– Это я дал такое распоряжение, господин Шефнер. Мы готовим взрывные работы, и в зоне находиться опасно. Придется вам немного подождать. Приезжайте вечером вместе с госпожой Иордан, и вас пропустят. Мы ей обещали, что к одиннадцати вечера завалы будут разобраны.

– О каких завалах идет речь?

– А вы не знаете? Странно, я думал, госпожа Иордан вам доложила обстановку.

– Оставьте ее в покое и доложите еще раз.

– Пожалуйста. На прошлой неделе мы вычистили откопанный нами старый особняк. В подвале обнаружили усыпальницу с гробницами и хорошо задраенный люк в склеп. Подручными средствами попытались его открыть. При этом присутствовал начальник участка Гюнтер Краузе. Люк вскрыли, а он оказался заминированным. Гюнтер и еще шестеро рабочих погибли. В склеп никто не спускался. Мы осмотрели его сверху при помощи фонарей. В склепе лежат стальные ящики, штук сорок, может, больше. Лестницу снесло взрывом, так что нужна лебедка, чтобы туда спуститься и достать ящики. Но вчера произошел обвал в подвальном помещении. Придется взрывать, разгребать, ставить опоры и устанавливать лебедку с подъемником. Работы идут полным ходом и к полуночи будут закончены. Госпожа Иордан сказала, что пригонит сюда грузовики и заберет ящики, поэтому к полуночи мы обязаны все подготовить к их подъему, что мы и делаем. Так что не сердитесь, но сейчас в зоне находиться очень опасно. Приезжайте вечером вместе с госпожой Иордан, и вы сможете увидеть все своими глазами и забрать ящики.

– Я вижу, вы толковый работник, Гаврилюк. Хорошо, продолжайте работать. К полуночи я буду здесь. Но вы должны отдавать себе отчет, что объект является моей собственностью, а Ингрид Иордан всего лишь мой менеджер. На территории объекта действуют только мои приказы.

– Никто с этим не спорит, господин Шефнер.

– Хорошо, не буду вас отвлекать от дел. Шефнер вернулся в машину «Мерседес» развернулся и поехал в сторону шоссе.

Гаврилюк смотрел ему вслед и усмехался.

Удовлетворенный Сидор слез с Валюхи и повалился набок.

– Ну и трахаться ты здорова, баба. От тебя оторваться невозможно.

– А почему нет, когда рядом такой мужик. Мне с тобой хорошо.

– Оставайся у меня жить. Валька. Все для тебя сделаю.

– Не получится, Сидорчик. У меня родители старенькие, им помогать надо, кормить, лечить, ухаживать, деньги зарабатывать.

– В гостиничных номерах?

– Там, где больше платят. А что с охранника возьмешь? Тебе меня на халявину Колька дал на неделю, за что с меня долги списал. Вот и все расчеты.

Она встала с кровати и накинула халатик.

– Да, о деньгах-то я никогда и не думал, – проворчал Сидор. – Всю жизнь на всем готовом прожил. Но кто знал, что встречу такую, как ты. Налей-ка мне стакан.

Стакан стоял на столе уже полный, и Валя не забыла вылить в него пузырек с прозрачной жидкостью, оставленный Николаем. Она подцепила грибок на вилку, взяла стакан и подала его любовнику. Тот опрокинул содержимое в глотку, и водка проскочила в желудок без глотков. Сунув в рот гриб, он его немного пожевал, и выплюнул.

– Что за гадость!

Лицо его начало краснеть, он открыл рот, пытаясь вздохнуть, приподнялся, но тут же упал на кровать и застыл.