– Хватит! – скомандовал Гаврилюк.

Он поднял с полу лопату, просунул ее в щель и приподнял. Крышка открылась. Ящик был забит рулонами бумаги, будто они достали архив инженера-строителя с чертежами. Гусь развернул один рулон, и на пол упал свернутый холст, похожий на кусок мешка с жеваными углами. Кореец развернул его.

– Картина какая-то. Старый хлам тут, а не золото.

– За этот старый хлам тебе отвесят золота столько, сколько пожелаешь. Автор этого хлама великий художник Веласкес. Миниатюрный вариант картины, до войны висевшей в Пушкине под Питером. Тысяч на триста долларов потянет, если, конечно, знать, кому продать. Ингрид знает.

И Журавлев многозначительно взглянул на прораба, а его рабы тупо разглядывали старое потрескавшееся полотно гениального мастера.

«Мерседес» затормозил возле шлагбаума, преграждавшего дорогу. Гельмут, сидевший за рулем, остался в машине, а Шефнер вышел и направился к вооруженному охраннику.

– Мне нужно проехать на объект.

– На вас есть пропуск? – холодно спросил охранник.

– Какой еще пропуск? Я хозяин этого объекта. Это моя собственность. Меня зовут Ханс Шефнер.

– У меня один хозяин – начальник охраны. Я стою на посту и выполняю приказ. Сегодня никого пропускать не ведено. Объект на спецрежиме.

– Никаких режимов я не объявлял. Соедините меня с вашим начальником.

Охранник провел Шефнера в будку, снял трубку со стены и нажал кнопку.

– Третий, я первый. К объекту подъехал «мерседес». Некий Шефнер требует, чтобы его пропустили. Выслушав третьего, он положил трубку.

– Ждите. Сейчас к вам выйдут. Шефнер вернулся в машину.

– Тут что-то не так! – возмутился он.

– Я уже давно это понял, как только Гюнтер не явился на совещание. Его нет уже трое суток.

– Кто же здесь руководит работами?

– Прораб Гаврилюк. Странно, почему Гюнтер не нанял других. По инструкции, положено три прораба – один другого контролирует. У нас на объектах работает очень опасный контингент, и во избежание сговора все, работающие непосредственно с рабами, должны сами находиться под пристальным присмотром. Прорабы меняются каждые сутки, а здесь учинили свои правила. Очевидно, Гюнтер попал под влияние.

– Гаврилюк… Да, я его помню. Его рекомендовала Ингрид. Вроде он руководил какими-то работами на Севере в одном из лагерей. Имеет большой опыт в общении с заключенными. У меня к нему нет претензий, и Гюнтер был им доволен. Жестокий и сильный человек, отлично справлялся с работой, и этот объект всегда опережал план, в отличие от ваших. Если Гюнтер ему доверял, почему я должен в нем сомневаться?

– Давай подождем. Сейчас все прояснится.

– Подождем, только чего? Я не могу понять, что происходит. Куда делся Крылов? Кто устроил на него налет в центре Смоленска? Может быть, его тоже убили? Крылов всегда был главной моей опорой. Я чувствовал себя с ним как за каменной стеной. Два года безупречной службы, ни одного нарекания. Потеря Крылова равноценна трагедии. Куда исчезла Ингрид? Уж с ней-то ничего не могло случиться. Более осторожных людей я не знаю. Если Крылов всегда был связан с риском, то Ингрид шла на него только в самых крайних случаях, когда организации что-то грозило извне. Я не могу себе представить Ингрид растерянной, испуганной или застигнутой врасплох. Она умеет просчитывать все ходы наперед.

– Сейчас, Ханс, тебе не об этом думать надо. Все они хороши были, находясь в равных условиях. Но если архив в действительности обнаружен и цель достигнута, многое, может стать непредсказуемым.

– Эти вопросы были решены еще до начала операции. Ингрид получает тридцать процентов от общего числа найденных ценностей. Американцы довольствую копиями всех документов. Договора подписаны, и ни ничего изменить не может.

– Конечно, если бы мы находились в Германии, так оно и было бы. Но мы на территории той страны, где нет законов, а те, что есть, существуют только на бумаге. Прожив здесь два года, Крылов и Ингрид это поняли и могли пересмотреть свое отношение к договорам, заключенным в Берлине. С такими деньгами совсем не обязательно возвращаться на Запад. Им и здесь можно найти применение, пустить в оборот, и через год-два появятся новые Березовские, Абрамовичи, Гусинские в лице Крылова или какой-нибудь прибалтийки Магды Вяйле.

– Я в это не верю. В них еще остался здравый смысл.

– Тебе виднее. Я высказал свое мнение, а ты решай, если, конечно, твои решения будут для кого-нибудь иметь значение.

Шефнер тяжело вздохнул.

* * *

Но если Шефнер и Гельмут занимались умственной работой, то Гаврилюк, назначенный Шефнером на должность прораба, взмок от физической нагрузки. В подвале работа шла полным ходом. Выбившиеся из сил четыре человека вскрывали пятнадцатый по счету ящик. Содержимое стальных кофров придавало им силы и энергии. В углу стояло тридцать мешков, набитых доверху бесценным грузом.

Вскрыли крышку очередного кофра. Теперь они делали это с легкостью, поняв секреты запоров. Сверкавшие кольца, колье и браслеты только поначалу слепили глаза. Теперь они уже не вызывали особых эмоций, а перегружались в мешки, как зерно при помощи лопаты. Каждый спуск в склеп сопрягался со смертельной опасностью. Горючего в канистре оставалось еще на один заход. Сожгли более десятка факелов. Силы были на исходе. Освободив кофр от ценностей, они загружали его песком, запирали кофры и опускали вниз.

– Так, – вытирая пот со лба, прохрипел Гаврилюк, – там осталось пять ящиков. С нас и этого хватит силы еще понадобятся. Все с этим согласны?

Никто не возражал.

– А куда мешки девать? – спросил Кореец.

– Нам хватит двух тракторов с прицепами. Подгоняйте их ко входу. Загрузим мешки, накроем их брезентом и отгоним груз за мой барак. Пусть до ночи стоят там. За частоколом их не видно, да и кого заинтересует прицеп с мешками. Главное, чтобы здесь все выглядело пристойно. Все ящики на месте, вес подходящий, заперты, вот только стоят не так, как надо, но кто может знать, как и кто и по какому принципу их укладывал. Так, ну хватит болтать. Кореец и Гусь, отправляйтесь за транспортом. Нам пора грузиться, отгонять груз и готовить людей к ночной операции.

Урки побросали лопаты и направились к выходу.

– Да, Николай, боюсь, ты откусил кусок больше, чем в состоянии проглотить. Может быть, на начальном этапе тебе удастся обмануть Ингрид, а что дальше? Ведь с таким грузом по России не побегаешь. Все равно тебя достанут.

– Это мы еще увидим. Так, значит, ты сам вышел на этот объект через Ингрид? Уж слишком много ты о ней знаешь.

– Она меня давно интересует, и я знаю, что ты с ней встречался, приезжал к ней в гостиницу «Варшава». Я уже тогда понял, что ты на нее работаешь, и не ошибался. Когда дело касается таких денег, никто ни на кого не работает. Каждый сам по себе.