Как видно, по глубине и эшелонированию оборона ГА «Юг» заметно уступала не только обороне Красной армии на южном фасе Курского выступа, но даже обороне ГА «Центр» на Орловском плацдарме. Пехотные и танковые дивизии 4-й ТА и оперативной группы «Кемпф» не получили практически никаких подкреплений для восполнения потерь, понесенных в ходе операции «Цитадель». Манштейн отмечает[575], что с начала операции «Цитадель» почти все дивизии в районе действий ГА «Юг» непрерывно находились в боях, редко складывалась возможность отводить на отдых ослабленные соединения, а прибывающее пополнение личного состава и техники даже приблизительно не покрывало потерь – так, за июль – август 1943 года всей ГА «Юг» для пополнения было выделено только 33 тыс. человек.

Соответственно, показанная выше оперативная плотность сил и средств была явно недостаточной для организации прочной и насыщенной обороны: на участке наибольшего оперативного усиления на километр фронта приходилось всего 1,3 тыс. человек личного состава, 13 орудий и минометов и максимум 4 боеготовых танка или САУ. С одной стороны, эти данные свидетельствуют, что по оперативной плотности сосредоточенных сил и средств оборона северного крыла ГА «Юг» не уступала обороне 2-й ТА на Орловском плацдарме, а по числу танковых дивизий в эшелоне и оперативном резерве даже превосходила – четыре против одной. Точно так же, как на Орловском и Болховском направлениях, вторая полоса в тактической зоне обороны белгородско-харьковской группировки немцев оказалась почти не занята войсками, а на тыловой полосе и промежуточных рубежах в оперативной зоне их практически вообще не было. Следовательно, как там, так и здесь, если бы немцам не удалось удержаться на главной оборонительной полосе и противник при этом не позволил им организованно отступить с нее, то следующие заранее подготовленные рубежи обороны оказывались бесполезны – их можно было использовать только перебросив дополнительные силы или резервы. Однако, в отличие от ситуации на Орловском плацдарме, командование ГА «Юг» не располагало силами, которые можно было снять с ближайших участков фронта или из тыла и быстро выдвинуть на угрожаемые направления, чтобы блокировать развитие вражеского наступления.

По оценке советских военных историков и участников Курской битвы Г. Колтунова и Б. Соловьева (Григорий Автономович Колтунов – в период Курской битвы офицер войск связи в штабе ВорФ, Борис Георгиевич Соловьев – корпусной инженер в войсках 52-го ск 40-й А ВорФ)[576], в середине июля перешедшим в наступление советским войскам противостояли на Орловском плацдарме вдвое большие силы противника, чем в начале августа на Белгородско-Харьковском направлении, поскольку на плацдарме было сосредоточено 37 дивизий: 27 пехотных, 8 танковых, 2 моторизованные, причем почти две трети пехотных и несколько танковых дивизий этой группировки не участвовали в наступлении на Курск и сохраняли полную боеспособность.

Напротив, бронетанковая группировка, сосредоточенная в полосе 4-й ТА, состояла из четырех ослабленных танковых дивизий, в которых насчитывалось всего 120–130 танков, что по количеству бронетехники было почти эквивалентно танковому резерву 2-й ТА, так как 5-я тд имела более 100 боевых машин. Хотя по суммарной боевой мощи четыре танковые дивизии конечно же превосходили одну, но сила главных ударов Красной армии в начале проведения операции «Полководец Румянцев» оказалась существенно выше, чем в начале операции «Кутузов», поскольку оборонительная операция под Курском уже закончилась, и почти все остававшиеся у советского командования стратегические резервы и пополнения были использованы для крупномасштабного наступления на Белгородско-Харьковском направлении.

Фельдмаршал Эрих Манштейн (Erich Manstein) констатирует[577], что после окончания операции «Цитадель» ГА «Юг» перешла к оборонительным боям, основной смысл которых состоял в том, чтобы «удержаться на поле боя» и заставить противника израсходовать в возможно большей степени свою ударную силу. Вместе с тем группа армий не располагала силами и средствами, достаточными для ведения пассивных оборонительных боев со значительно превосходящим противником на всем растянутом фронте своей обороны. Поэтому, несмотря на опасность вражеского наступления на менее угрожаемых участках, от командования группы требовалось своевременно сосредотачивать силы там, где необходимо было предотвратить вражеский прорыв или где представлялась возможность нанести противнику удар. Отсюда предстоящее оборонительное сражение следовало организовать таким образом, чтобы вести бои в соответствии с требованиями оперативной обстановки с целью истощить ударную силу противника, но не удерживать какие-либо области любой ценой.

Тем не менее по политическим и военно-экономическим соображениям Гитлер стремился не отдавать Донбасс (причем Манштейн признает, что с точки зрения общего плана ведения войны, может быть, это было правильно. – П. Б.), поэтому ГА «Юг» с ее позициями на реках Миус и Северский Донец оказалась прикована к району, удержание которого, на взгляд Манштейна, было ошибкой[578]. Этот район вклинивался далеко на восток во вражеский фронт и давал противнику возможность провести наступление с двух сторон, а протяженность участка группы армий была такова, что для его обороны требовалось использовать силы, без которых нельзя было обойтись на северном фланге группы. Однако именно там, а не в районе Донца и Миуса, по мнению Манштейна, находился ключ к решению оперативной задачи, поскольку, если бы русским удалось разгромить северный фланг группы армий, используя свое подавляющее превосходство в силах, то этим была бы достигнута их главная цель – окружение войск группы армий «Юг». Этот разгром был бы тем сильнее, чем больше сил по военно-экономическим или политическим соображениям оказалось сосредоточено на южном фланге группы армий «Юг», в оперативном отношении не являвшемся решающим. Учитывая изложенное, командование группы армий «Юг» уже 21 июля и неоднократно в дальнейшем запрашивало ГШ сухопутных войск о ясных оперативных указаниях на более длительный срок, чтобы точно узнать, должна ли группа при всех обстоятельствах удерживать Донбасс, даже если возникнет угроза окружения в результате вражеского прорыва в направлении на Днепр, или при необходимости, возможно, шаг за шагом отступать в Донбассе, чтобы высвободить достаточно сил для северного фланга.

С точки зрения Манштейна, в связи с тем, что Гитлер и Генеральный штаб продолжали настаивать на удержании Донбасса, они должны были заранее усилить северный фланг группы армий «Юг» за счет других театров военных действий или участков групп армий «Север» и «Центр»[579]. Поскольку этого сделано не было, Манштейн в своих мемуарах утверждает, что командование ГА «Юг» находилось в худших условиях, чем противник: оно было ограничено в своей оперативной свободе и, с одной стороны, приковано к Донбассу, а с другой – не имело достаточно сил для развертывания важного в оперативном отношении северного фланга и было вынуждено использовать значительную часть своих соединений на участке, неправильно выбранном с оперативной точки зрения, чтобы сохранить Донбасс[580].