В то же время Манштейн указывает[598], что радиоразведка и воздушная разведка в конце июля показали, что противник сосредоточил крупные танковые силы в районе Курского выступа, очевидно подтягивая свежие силы с центрального участка. Подготовка к наступлению была отмечена также и в излучине Донца юго-восточнее Харькова. Поэтому 2 августа командование группы доложило в ГШ сухопутных войск, что оно ожидает в скором времени начала наступления противника против северного участка ее фронта западнее Белгорода, которое, видимо, будет дополнено наступлением юго-восточнее Харькова, преследующим цель взять в клещи немецкие войска в районе Харькова и освободить путь к Днепру (к утру 2 августа уже заняла огневые позиции армейская и приданная артиллерия Воронежского и Степного фронтов, а на исходе этого дня начали выдвижение в исходные районы для наступления советские бронетанковые объединения и соединения. – П. Б.). В связи с этим командование группы просило вернуть ему дивизии, отданные группе армий «Центр», оставить танковый корпус СС для использования на северном фланге, а также распорядилось вернуть 3-й тк с 3-й тд из Донбасса в Харьков.

Штаб ГА «Центр» в сводке от 1 августа 1943 года зафиксировал[599], что усиление вражеской авиации в районе города Обоянь, выявленное воздушной разведкой в ночь с 31 июля на 1 августа, передвижения войск противника в районе Курск – Суджа – Тим, а также установление связи между его 38-й и 5-й гвардейской танковой армиями, наряду с агентурными данными, указывают на подготовку операции против левого крыла ГА «Юг». Такого масштаба операция затронула бы также и правое крыло ГА «Центр» до города Сумы включительно. Вывод двух советских стрелковых дивизий (240-й и 340-й) на отдых и пополнение перед правым флангом 2-й полевой А можно толковать так, что противник свои позиционные дивизии готовит к предстоящим наступательным действиям. В разведывательной сводке штаба от 2 августа было указано[600], что, по показаниям военнопленных, командир 232-й сд 38-й А ВорФ генерал Иван Улитин в конце июля ходил по позициям и говорил бойцам, что в ближайшие дни начнется наступление с целью перехвата железной и шоссейной дорог восточнее города Сумы, а вышестоящее командование обещало танковую поддержку и, кроме того, прибыли еще три свежие стрелковые дивизии.

Хотя последняя информация распространялась советским командованием намеренно, в рамках маскировочного маневра на правом крыле ВорФ, но это все равно обнаруживало подготовку войск фронта к наступлению и район наступления – северное крыло ГА «Юг» на стыке с ГА «Центр».

Как видно, германская разведка и командование групп армий достаточно верно раскрыли общий замысел противника, но ошиблись во времени его осуществления. Так, в разведывательной оценке действий и намерений противника перед фронтом групп армий «Центр», «Юг» и «Север», подготовленной штабом ГА «Центр» 2 августа 1943 года[601], указывается, что разведывательные данные ГА «Юг» за последние дни говорят о начале выдвижения крупных сил противника в район южнее и юго-западнее Курска. Это наступление, начало которого ожидается приблизительно через две недели, правым флангом нацелено на 7-й ак 2-й А, а левым флангом – севернее Харькова, с целью нанести сильный удар по глубокому северному флангу ГА «Юг».

Следовательно, немцами была допущена критическая ошибка в определении вероятных сроков начала наступательных операций Красной армии на Белгородско-Харьковском направлении, основной причиной которой стал самообман Гота и Манштейна по поводу ослабления войск ВорФ в результате проведения операции «Цитадель» и, соответственно, продолжительности восстановления их ударной силы. Допущенная ошибка не позволила немцам эффективно использовать небольшую оперативную паузу, возникшую после прекращения операции «Цитадель», для того чтобы максимально укрепить оборону на Белгородско-Харьковском направлении, так что все меры, принятые в связи с предполагаемым вражеским наступлением, слишком запоздали.

Вместе с тем следует также заметить, что иллюзия частного оперативного успеха, достигнутого в результате операции «Цитадель», овладела не только Готом и Манштейном, но и высшим германским командованием. Так, 25 июля 1943 года, во время очередного совещания, Гитлер высказал генералу Вальтеру Варлимонту (Walter Warlimont) свое ощущение, что доклад Сталина, посвященный провалу операции «Цитадель», свидетельствует о намерении русских отказаться от собственного широкомасштабного наступления[602].

Советская военная пропаганда верно отметила и такой фактор, что необходимость политической работы с войсками потребовала от германского командования лгать своим солдатам, преувеличивая результаты операции «Цитадель», которая якобы на долгое время парализовала активность русских на Белгородском направлении, и эта ложь естественным образом привела к снижению боеготовности в войсках немецкой 4-й ТА.

С другой стороны, высшее военно-политическое руководство СССР летом 1943 года по-прежнему стремилось нанести противнику решительный удар именно на южном крыле советско-германского фронта, не позволив ему привести в порядок войска, ослабленные потерями после наступления по плану «Цитадель». Согласно последующей оценке событий Манштейном[603], советское командование во второй половине 1943 года поставило своей целью достичь того, что ему не удалось осуществить зимой 1942/43 года, – уничтожения ГА «Юг» и одновременно ГА «А» на берегах Азовского и Черного морей, поскольку этот успех мог повлиять решающим образом на положение на всем Восточном фронте и открыть Красной армии путь на Балканы. Соответственно, помешать этому стало целью тех боевых действий, которые вела ГА «Юг» с момента прекращения операции «Цитадель» вплоть до наступления периода распутицы весной 1944 года.

Прежде всего, советское Верховное главнокомандование поставило перед собой задачу в самые короткие сроки организовать уничтожение крупной группировки немецких войск в районе Белгорода и Харькова. Однако операция по разгрому белгородско-харьковской группировки немцев замышлялась и планировалась в совершенно иной обстановке, чем наступление против Орловского плацдарма германских войск, – в условиях крайне ограниченного времени на завершающем этапе оборонительного сражения на южном фасе Курского выступа. В 20-х числах июля, после возвращения к обороне на исходных рубежах, германское командование стало перебрасывать танковые и моторизованные соединения из состава своей южной ударной группировки в районы Донбасса и Орла, чтобы отразить начавшееся там наступление Красной армии. В то же время те немецкие войска, которые отошли на свои прежние оборонительные позиции, немедленно приступили к их инженерному усилению, подготовке новых промежуточных рубежей в глубине и выделению тактических и оперативных резервов.