По отзывам советского командования[551], основными особенностями применения германской авиации в этот период были широкий маневр аэродромами и радиусом действий и за счет этого массирование сил на наиболее ответственных участках – так, в течение 16 июля 1943 года немцы совершили более 1 тыс. самолето-вылетов на узком участке ввода в прорыв танковых корпусов 11-й гв. А ЗапФ. Там, где обозначался успех советских войск или создавалась возможность выхода их подвижных соединений на оперативный простор, противник немедленно сосредотачивал большую массу бомбардировочной авиации. При этом основную роль в сдерживании советских танковых соединений сыграли части пикирующих бомбардировщиков, которые, по свидетельству советских авиационных командиров, активно и в большом количестве действовали над полем боя, представляя наиболее реальную угрозу для наступающих войск.

В общем, результативность оборонительных действий германской армии по защите Орловского плацдарма позволяет утверждать, что генерал Модель, солдаты и офицеры 6-го воздушного флота, 2-й танковой и 9-й армий, их штабы, а также корпусное и дивизионное командование действительно показали себя «львами обороны», умело организовав и осуществив оборонительную деятельность и отступление с Орловского плацдарма, что, как известно, является одним из наиболее сложных видов боевых действий.

Как отмечают американские военные историки Д. Гланц и Дж. Хауз (David M. Glantz, Jonothan M. House)[552], искусная оборона немцев против намного превосходящих вражеских сил лишила советских полководцев лавров быстрого и эффектного успеха в наступлении, которого они страстно добивались. Германские войска доказали свое порядковое превосходство над противником по уровню тактического боевого мастерства, что отразилось на соотношении потерь и общих итогах сражения – орловская группировка немцев не была ни окружена, ни разгромлена, ее соединения сохранили боеспособность и заняли оборону на новом рубеже. В особенности замечательным успехом германского оружия стало предотвращение глубоких прорывов советских бронетанковых объединений (семь отдельных танковых корпусов и три танковые армии), так и не получивших возможности выйти на оперативный простор благодаря согласованным действиям германской авиации и наземных войск. Две советские танковые армии – 4-я и 3-я гвардейская, полностью укомплектованные и оснащенные новой боевой техникой, «сгорели» за три недели боев и были выведены на переформирование.

Отдельным выдающимся достижением следует считать логистику и организацию практической работы тыловых и транспортных служб ГА «Центр», 9-й полевой и 2-й танковой армий, которым в условиях отступления своих войск, ограниченных транспортных возможностей, недостатка пригодных и доступных коммуникаций, постоянно подвергавшихся нападениям партизан, удалось обеспечить переброску войск и техники, а также доставку предметов снабжения, топлива и боеприпасов в объемах, необходимых для ведения интенсивных оборонительных боев.

Согласно отчету командования 2-й танковой и 9-й армий вермахта о боях за период с 5 июля по 18 августа 1943 года[553], огромны были задачи, выпавшие на долю служб тыла обеих армий. Основные трудности испытывала 9-я А, которая неожиданно, в силу обстановки, перестраивалась от наступления к обороне и наоборот. Для 2-й ТА трудности заключались в неожиданно быстром расходовании горючего, что обуславливалось большим масштабом боев и увеличением количества войск в самой армии. Затруднения с боеприпасами и горючим, вызванные перегруженностью или выведением из строя железнодорожной сети, не были в той и другой армии непреодолимым препятствием, ибо всегда в таких случаях находили выход из создавшегося положения. Битва поглотила всего около 120 тыс. тонн боеприпасов (из них почти 2 млн снарядов для легких полевых гаубиц) и 40 тыс. кубометров горючего, что зачастую должно было доставляться на направление главного удара по очень плохим дорогам. В этих боях служба снабжения добилась выдающихся успехов. Еще труднее были задачи, связанные с вопросами эвакуации, причем благодаря высокой организации в короткие сроки удалось эвакуировать 180 тыс. гражданских лиц и 30 тыс. голов скота.

По мнению С. Ньютона[554], оборона Орловского выступа является замечательным стратегическим достижением в военной карьере фельдмаршала Вальтера Моделя.

Вместе с тем общие потери орловской группировки германских войск по личному составу и безвозвратный урон в технике оказались эквивалентны численности сил и средств целой армии в составе пяти-шести пехотных и двух-трех танковых дивизий. Потери соединений 9-й и 2-й танковой армий, постепенно накапливающиеся и не компенсируемые пополнениями, достигли критического уровня (например, когда в конце августа 1943 года 7-я пд вступила в оборонительные бои в районе Севска в составе 20-го ак, ее боевые части были преобразованы в три группы, каждая из которых достигала численности всего лишь пехотного батальона[555]). При общих потерях 9-й и 2-й танковой армий за июль в размере более 83 тыс. человек пополнение составило всего около 29 тыс., включая выздоравливающих раненых[556]. Это ставило под вопрос возможность дальнейшего успешного ведения крупных оборонительных сражений. Кроме того, развертывание наступательных операций Красной армии на широком фронте вынудило германское Верховное главнокомандование допустить серьезную ошибку с распределением резервов, образовавшихся после отступления с Орловского выступа. Согласно отчету командования 2-й танковой и 9-й армий вермахта о боях за период с 5 июля по 18 августа 1943 года[557], в результате операции «Хаген» было высвобождено 19 дивизий, которые могли быть использованы на других участках фронта: 5 танковых дивизий, 3 моторизованные дивизии, 11 пехотных дивизий, а также значительное количество частей армейского подчинения и резерва Верховного главнокомандования. По утверждению участника войны генерала Курта Типпельскирха (Kurt Tippelskirch)[558], благодаря сокращению линии фронта и переходу к обороне были высвобождены 8 пехотных, 3 моторизованные, 6 танковых дивизий. Однако, как уже было отмечено, три четверти этих частей и соединений оказались переброшены на другие участки в полосе ГА «Центр», вместо того чтобы усилить южное крыло Восточного фронта, где началось сражение за Белгород и Харьков, решившее судьбу обороны Донбасса и Левобережной Украины.