– Я люблю тебя, Лейла, – сказал он тогда.

И она отказала ему.

Рашид вновь посмотрел в окно. Город, погруженный в ливень и унылый мрак, казался каким-то далеким, и чем гуще становился ливень, тем бледнее – огни, и все дальше отдалялись здания, готовые исчезнуть в туманной мгле. Уже нельзя было разглядеть людей, торопливо шагающих по улице, укрывшись зонтами, пропала и сама улица – вместе с витринами магазинов и электрическими столбами.

Остались одни воспоминания.

«Как же далеко то время, которое привело меня сюда!» – подумал он. В тот момент ему показалось, что прошлого на самом деле не было, а была лишь приятная фантазия, запечатлевшаяся в памяти. Неужели он действительно верил в неизбежность перемен и фатальность революции? Неужели и впрямь мечтал об этом? Все это стало далеким, невозможным, нереальным, и Рашид не мог поверить, что подобное когда-то существовало в действительности.

Неужели этот мужчина, сидящий теперь в одиночестве, обманутый муж, предприниматель, занятый вопросами поставки овощей и курса доллара, сражающийся с мафией, – тот самый юноша, озабоченный великими делами, мечтавший стать врачом, образованным человеком?

Ему показалось, что вопрос обнажает некий парадокс, которого не могло быть, и даже допустить его было бы просто смешно. Но Рашиду хотелось не смеяться, а плакать.

Он долго смотрел в окно. Затем снова наполнил рюмку и выпил. Подозвав официантку, заказал вторую бутылку.

В двенадцать ночи он вышел из кафе пьяный, покачиваясь, с трудом удерживая равновесие.

Он остановил такси и назвал адрес Лейлы.

* * *

Лейла сильно удивилась его приходу. Он застыл у двери с опущенной головой, упираясь рукой в стену. Несколько мгновений стоял неподвижно, потом поднял голову и произнес:

– Я пьян.

– Вижу, – ответила Лейла.

– Ты разрешишь мне войти?

– Конечно. Проходи. Сделать тебе кофе?

– Не хочу кофе. Хочу, чтобы ты села рядом. Хочу поговорить с тобой.

Он сел на стул, а она осталась стоять, глядя на него. Гость выглядел до такой степени грустным и подавленным, что вызывал сострадание. Лейла присела на край кровати, переполненная жалостью к нему. Рашид сидел, снова опустив голову, поникший. Несколько минут прошло в молчании.

– Что с тобой, Рашид?

Он ответил, глядя вниз:

– Я сидел в Литературном кафе. Ты помнишь?

– Конечно. Я не могу его забыть, потому что часто прохожу мимо.

– Я имею в виду – ты помнишь, как мы с тобой сидели там?

Немного помолчав, она ответила:

– Да, помню.

– В тот день скрипачка подошла к нашему столику и играла для нас. Наверно, она подумала, что мы влюбленные. – Рашид умолк надолго, слышалось только его неровное дыхание. Потом добавил: – Выяснилось, она была права лишь наполовину, потому что влюбленным оказался я один. В тот день я сидел напротив тебя и смотрел вниз, как сейчас, и говорил себе, что стоит мне поднять голову, посмотреть тебе в лицо, – и ты все поймешь. Ты не могла не понять! И я поднял голову, и посмотрел, и увидел, что ты отвернулась, не видишь меня, не чувствуешь моего волнения, не слышишь биения моего сердца! Тогда я сказал себе: «Ладно. Нужно что-то сказать». И я признался, что люблю тебя. Но ты … – он умолк. С трудом переведя дух, продолжил: – Я вспомнил эту сцену не сейчас, она вообще никогда не уходила из моей памяти. Но сегодня я увидел ее перед собой – не как мгновение, а как отрезок времени протяженностью в десять лет, проведенных нами вместе: мы сидим напротив друг друга, я пристально смотрю на тебя, а ты – на других.

И он неожиданно заплакал.

Лейла глядела на него с удивлением, любовью и жалостью. Она почувствовала себя очень виноватой, захотелось что-то сделать ради него, чтобы искупить свое прегрешение, каким-то образом избавить Рашида от этого горя, но Лейла не могла даже пошевелиться.

– Я все время спрашивал себя, – сказал он, немного успокоившись, – почему ты не смотришь в мою сторону? Почему отказала? Ты скажешь, что дело в Галине, – вздохнул Рашид, в глазах его все еще стояли слезы. – Это была самая злая шутка, которую сыграла со мной судьба. Но если бы ты не отказала, если бы ты согласилась, если бы… Почему ты не любишь меня, Лейла?

Он спрашивал, не поднимая головы. Лейла не отвечала.

– Я никогда не представлял себе такого поражения… Полный разгром… Я проиграл в борьбе. Потерпел неудачу в учебе. И превратился в одного из миллионов: только и делаю, что гоняюсь за деньгами день и ночь. Зачем? Я часто задаю себе этот вопрос – ведь я знаю, что деньги не способны дать мне и минуты счастья. Может быть, они приносят мне лишь избавление. Ты не знаешь, как я боюсь вечера, когда ложусь в постель, горько сожалея о том, что еще один день прошел впустую. Я боюсь этого чувства и хочу, чтобы скорее настало другое утро, чтобы вновь окунуться в работу, а ночью опять закрыть глаза в надежде уснуть. Я закрываю глаза, пытаясь забыть о том, что я неудачник, что все мои планы рухнули, я женился на дурной женщине, занимаюсь не своим делом, живу неправильно, а женщина, которую я люблю, о которой не переставал думать никогда, способна любить всех, но только не меня!.. Я чувствую себя утопленником…

Рашид поднял голову и взглянул на Лейлу.

Глаза его были полны слез.

Лейла с трудом понимала, что за чувства одолели и потрясли ее в ту минуту. Она подошла к нему, села рядом и обняла его. Эти чувства, хлынувшие из тайников ее души, из неведомых глубин, пробудили в ней странную любовь, отчаянное желание поддержать Рашида, протянуть руку помощи и даже принести себя в жертву ради него.

Он обнял ее, дрожа всем телом, потом повернул к себе ее лицо и поцеловал в губы. Он еле дышал, и, казалось, был на грани припадка. Лейла не сопротивлялась поцелую, чувствуя, что не в состоянии отвергнуть его, не имеет права. Рашид умрет, если она его отвергнет. Ей показалось, что он в самом деле не переживет ее отказа.

Она вдруг поняла, что не способна отвергнуть его и не желает этого. Она подчинится Рашиду во всем, даже если он пойдет дальше. Ей хотелось сказать: «Возьми меня и успокойся немного, и не плачь, не будь таким слабым, не отчаивайся, не умирай». Ей хотелось отдавать, а сделать это одними словами невозможно.

В те минуты – это были действительно странные для нее минуты – ее охватила настоящая любовь, и она отдала ему свое тело, казавшееся бесчувственным. У нее появилось странное ощущение: она обнимала и целовала его, закрыв глаза, и видела его в своем воображении, но не таким, каким он был сейчас. Она видела, как Рашид останавливает ее на улице, чтобы застегнуть ей верхнюю пуговицу пальто, как это обычно делают отцы. Увидела его стоящим на пороге ее комнаты со свечами в руках. Он вручил ей свечи и тут же ушел. Она же мечтала услышать от него хоть какие-то слова, – любовное признание, например. Но он ушел, ничего не сказав.