Рашид лежал молча, угрюмо уставившись в одну точку.

– И потом, как ты смеешь запрещать мне выходить из дома, когда я и ребенок видим тебя только по выходным? Будто ты сам целыми днями сидишь дома, а я гуляю!

Рашид не выдержал и, приподнявшись на кровати, закричал ей в лицо:

– Неужели я выхожу, чтобы сделать маникюр или массаж?! Или прогуляться по магазинам?! Разве я не работаю?!

– Я не уверена, что ты проводишь на работе все время, – произнесла Галина с неожиданным спокойствием.

Несмотря на участившиеся упреки Рашида, она продолжала тайком упиваться тем баснословным счастьем, которое неожиданно свалилось на нее. Никогда раньше она не была такой желанной, как сейчас.

Вадим, Артур, Илья, Максим – все они готовы были целовать землю под ее ногами и могли примчаться к ней по первому зову.

Все! Сладкий отголосок этого слова отдавался в ее теле жарким пламенем.

«Все!» – повторяла она про себя, представляя адское счастье, разжигающее в ней безумный колдовской огонь.

Все, а не кто-то один, желают ее. Все одновременно борются за нее, толкаются, рвут ее друг у друга, а затем получают ее в один и тот же момент.

Эта мысль взволновала Галину до такой степени, что тело покрылось потом. Она почувствовала возбуждение, уверенная, что только все вместе они способны удовлетворить ее желание.

На следующий день в номер, снятый ею в гостинице, пришли трое из приглашенных ею любовников. Не смог прийти Максим, с которым она познакомилась несколько недель назад.

Мужчины выглядели удивленными.

– Что происходит? – спросил Вадим.

Она обняла его и страстно поцеловала на виду у остальных. Затем произнесла взволнованно:

– Я забыла познакомить вас: это Артур, это Илья. А это Вадим. Я думаю, что вместе мы интересно проведем время.

Она попросила Артура налить водки. Галина заготовила много разной выпивки и еды.

Вскоре она подсела к Вадиму и поцеловала его. Затем встала и, пересев к Илье, стала раздеваться, время от времени протягивая руку, чтобы расстегнуть ремень того или другого.

Понемногу выражение удивления и осуждающие улыбки исчезли с лиц молодых людей, и они почувствовали себя более свободно. Илья налил еще водки. Вадим, выпив свою рюмку до дна, обратился к Галине:

– Ладно, теперь иди ко мне, шлюха.

Слово «шлюха» вызвало в ней огонь, и она упала на кровать, совсем голая, отвечая прерывистым голосом:

– Иди, возьми меня сам!

Они втянулись в игру.

– Оставь ее мне, я знаю, как заставить ее орать, – сказал Илья.

В качестве вознаграждения за это счастье каждому из них Галина обещала отдых в любой стране мира. Но она не спешила исполнить обещание, рассчитывая получить еще один любовный сеанс, прежде чем купит им билеты. И получила. Они совокуплялись с ней со значительно большим безумством, бесстыдством и распутством, чем в первый раз.

После этого секс с одним партнером перестал привлекать Галину. Она начала думать, как увеличить количество любовников. Испытывала чудовищное возбуждение и чувствовала, что не способна ждать ни минуты, представляя себе еще больше мужчин на своем теле.

Ее нетрудно было удовлетворить. Пятеро мужчин стали совокупляться с ней одновременно. Она лежала под ними, еле дыша, вонзаясь ногтями в их тела, кусаясь, издавая стоны, словно вела яростную битву, где право на победу принадлежало только ей одной.

Когда все закончилось, она оставалась лежать на кровати еще несколько минут, – в той самой позе, в какой ее оставили: с раздвинутыми ногами, раскрытым ртом, глазами, без выражения глядящими в потолок. Она была похожа на мертвеца.

Потом Галина встала, выпила еще одну рюмку водки и поела. После этого вышла на балкон, обнаженная, покачиваясь от радости и выпитого. С высоты десятого этажа смотрела на город, тонувший во мраке и холоде. Машины на улицах казались маленькими, люди – крошечными, черные деревья с оголенными ветвями тоже выглядели маленькими, а крохотные уличные огни дрожали, словно от холода. Все в городе – и в мире – стало маленьким и ничтожным. И все можно было заполучить без особого труда. Она смотрела вниз, стоя на вершине и упиваясь своей победой.

Галина вздохнула, поднимая руки и потягиваясь. Весь мир напоминал ей ресторанное меню: она может выбрать все, что пожелает, и официанты с поклонами будут носить ей заказы один за другим, и она будет потреблять этот мир с неиссякаемой жадностью.

Она не заметила, как вдруг потеряла равновесие и рухнула вниз, не успев ни за что ухватиться. Руки ее мгновенно ослабли, и она не смогла удержаться за перила балкона. Предметы словно отдалились от нее и сознательно толкнули вниз. Да и за что можно было уцепиться: за воздух? За звуки? За огни, светящиеся в окнах? Все предметы вокруг увеличивались в размерах, росли, и – одновременно – отдалялись, становились недостижимыми, и огромная сила тянула Галину вниз, не обращая внимания на ее удивленный крик. Громкий вопль разнесся в ночной мгле, пока не достиг земли и не прервался навсегда.

* * *

Рашид вытаращенными глазами смотрел на распростертое на земле голое тело. Позвонивший милиционер сообщил, что его жена погибла в результате несчастного случая, и назвал адрес, но больше ничего не добавил.

Он слышал биение собственного сердца и чью-то речь, не в силах ничего понять. Кругом ходили люди, одни из них задавали вопросы, а другие отвечали: «Упала с балкона десятого этажа. Была в номере с несколькими мужчинами. Была пьяна».

Рашид отошел в сторону. Все вокруг начало таять в хаосе – хаосе звуков, красок, движущихся фигур, и даже холодный воздух смешался с огнем, бушевавшим в душе.

Значит, она изменяла ему. И не с одним, а с несколькими мужчинами. И не в отдельности с каждым из них, а со всеми сразу. Он почувствовал боль в животе и головокружение. Внутренности свело судорогой, и какая-то масса неудержимой волной хлынула изо рта и носа.

Глубокой ночью, когда Рашиду наконец удалось добраться до постели, он услышал голос: «Ты был глуп. Тебя жестоко обманывали. Ты считал ее чистой и верной, а она тебе изменяла». В последующие дни он не понимал, были ли те фразы единственными в этом мире, или он оказался не в состоянии расслышать что-либо иное. Повсюду его преследовал один и тот же голос: «Ты был глуп. Тебя жестоко обманывали. Ты считал ее чистой и верной, а она тебе изменяла».

Когда Лейла пришла к нему, он открыл дверь и молча вернулся на свое место – на кухню, наполненную табачным дымом, где сидел возле переполненной окурками пепельницы. Его трехлетний сын Фарес тихо играл в соседней комнате. Лейла села неподалеку, не зная, с чего начать разговор. Затем проговорила:

– Это большая беда. Но жизнь продолжается, Рашид.

Он не ответил. Глядя вниз, с силой вдохнул в себя дым от зажженной сигареты и задержал дыхание. Лейла смотрела на него, ожидая, когда он наконец выдохнет. Прошло несколько секунд, и Лейла хотела уже попросить его выдохнуть. Она впервые видела его курящим подобным способом и подумала, что он, несомненно, погубит себя, если будет и дальше курить именно так. Наконец он медленно выдохнул густой дым через ноздри, и Лейла, вздохнув, сказала: