– Это Пруденс отправила мою маму в Италию?

– Что?

Я понимаю, что еще не говорила ему о своей теории, и теперь объясняю свои доводы.

– Я не знаю, – говорит он. – Но она никогда не говорила плохо о своей сестре. Не думаю, что твоей маме грозит опасность, по крайней мере от Пру.

Именно так я и думала, но все же лучше услышать подтверждение от кого-то, кто перекинулся с ней более чем парой десятков слов. Эта мысль, однако, напоминает мне о том, как часто он делился с Пруденс, что беспокоит меня по самым разным причинам. На первый взгляд его доводы в пользу благосклонности Пру вполне логичны, но я не могу отделаться от ощущения, что он чего-то недоговаривает.

Теперь, когда мы тронулись, пикап остывает, и ветерок приятно обдувает мое лицо. Мы проезжаем мимо кладбища под названием Марс-Хилл, и лес начинает редеть, обнажая несколько ферм, разбросанных тут и там.

Спустя примерно километр мы подъезжаем к перекрестку. Дорога перед нами заполнена машинами, тракторами и даже несколькими лошадьми, некоторые из которых привязаны к экипажам. Синяя машина съезжает на обочину, и Кирнан паркуется прямо за ней. Делия и Грант выбираются из машины и переходят на левую сторону дороги, где собралась группа примерно из пятидесяти человек.

– Ты выйдешь или подождем здесь и последуем за ними в менее людное место? – спрашивает Кирнан.

– Выйду, – говорю я. – Я хочу видеть Рузвельта. Но давай держаться подальше от группы Делии – вокруг слишком много людей, и будет рискованно говорить с ними, но я хочу еще понаблюдать, прежде чем мы приблизимся. Кроме того, температура, кажется, поднялась на несколько градусов с тех пор, как мы покинули хижину, и в пикапе ужасно жарко. На воздухе должно быть прохладнее, чем здесь.

Кирнан начинает вылезать, но я хватаю его за рукав.

– Как ты думаешь, много ли Грант знает о Соле и Шести Мостах? Ну, он, кажется, был без сознания, когда Сол проезжал мимо, но…

– Не знаю. Когда я спрашивал Марту, она сказала, что он держался особняком и следовал тенью за Солом. Что вполне логично, если Сол был его тренером. Кэтрин ничего о нем не помнит?

– Только то, что он, вероятно, был первогодкой в ХРОНОСе. Она почти не общалась со стажерами.

– Что ж, – говорит Кирнан, – единственное, что имеет значение, – был ли он причастен к тому, что случилось в Шести Мостах. И я очень сомневаюсь в этом, раз Сол счел нужным вырубить его.

Эйбел, который ждал на водительском сиденье, выходит из машины как раз в тот момент, когда я собираюсь открыть свою дверь, поэтому мы ждем еще минуту, наблюдая, как он подходит к группе людей с правой стороны перекрестка. Он довольно крупный мужчина, высокий и мускулистый. Когда я увидела его в Атенсе, то не сразу поняла, насколько он большой, но, мне кажется, тогда он старался не выделяться. Теперь уже никто не обращает на него внимания, и он идет более уверенной походкой. Он прислоняется спиной к одному из деревьев и достает из кармана пачку сигарет, предлагая закурить двум мужчинам, стоящим рядом с ним. Один из них принимает предложение, и у них завязывается разговор.

Я смотрю на Эйбела, стоящего под деревьями, а потом на противоположную сторону улицы, где летнее солнце ярко освещает зрителей.

– На фотографиях, которые я видела, всегда видно, что белые получают лучшие места на сегрегированном Юге. И все же Эйбел стоит в тени?

– Атенс на севере. Люди на другой стороне улицы увидят Рузвельта первыми.

В лучшем случае у них будет преимущество на пару секунд, поэтому лично я предпочла бы постоять в тени. И еще я бы предпочла оставить свитер в пикапе, но так как он прикрывает пистолет, который я несу в кармане, думаю, мне придется попотеть.

Благодаря дороге, пролегающей между двумя группами людей, расовое разделение просто налицо. Но по мере того как мы подходим ближе, я замечаю, что разделение происходит и по признаку пола. Несколько молодых пар стоят вместе, но в остальном все мужчины отошли на несколько метров к северу, а женщины – ближе к забору. Детей видно и тут и там, те, что помладше, стоят ближе к женщинам, а старшие бегают друг за другом или взбираются на забор, который не дает коровам выйти на шоссе. И это правда шоссе, согласно новенькому знаку – шоссе 129. Оно совсем не похоже на шестиполосные или восьмиполосные дороги, пролегающие вокруг Вашингтона, к которым я привыкла, но они шире и в лучшем состоянии, чем та узкая дорога, по которой ранее ехали мы.

Мы с Кирнаном стоим у забора, рядом с другими парами. Грант стоит с мужчинами у дороги. Он будто не в своей тарелке, и я вспоминаю одну из первых вещей, которые Кэтрин сказала мне об историках ХРОНОСа – они все любили свою работу, потому что они были по-настоящему хороши в ней, лучше, чем они были бы в чем-либо другом. Возможно, Грант в конце концов достиг этой точки, но сейчас он выглядит так, словно предпочел бы быть где угодно, только не здесь.

Делия же, напротив, кажется совершенно умиротворенной. Когда я впервые увидела ее в Атенсе, я невольно подумала, что ее внешность будет помехой в ее работе. Длинные темные волосы, безупречная кожа, осиная талия – она притягивает к себе взгляды, будь то мужские или женские, и я думаю, что ей будет трудно смешаться с толпой. Она подходит к группе женщин и останавливается рядом с молодой матерью с суетливым малышом в руках и девочкой, моей ровесницей или чуть младше, которая держит маленького ребенка. Малыш извивается и ноет без остановки, явно намереваясь привлечь внимание своей мамы.

Делия слегка нагибается, ее красная юбка задевает траву. Оказавшись на одном уровне с ворчливым мальчиком, она делает глупое лицо, скосив глаза и вытянув пальцами губы, очерченные красным, таким же ярким, как и юбка. Малыш сначала смотрит подозрительно, но потом перестает кричать и тоже пытается состроить ей рожицу. Делия корчит еще более глупую рожицу, и он хихикает, протягивая руку, чтобы потянуть ее за шарф.

Внезапная перемена настроения в конце концов заставляет маму посмотреть на своего ребенка, и она обменивается улыбками с Делией. Спустя несколько секунд Делия уже болтает с женщинами, как со старыми друзьями. Она протягивает парнишке шарф с шеи, и он, кажется, вполне доволен, по крайней мере на данный момент, размахивая им взад-вперед. Я стою недостаточно близко, чтобы разобрать, о чем они говорят, но женщины, похоже, рассказывают ей о своих детях, потому что мама малыша указывает на группу детей в нескольких сантиметрах от того места, где стоим мы с Кирнаном.

Грант тоже наблюдает за Делией, явно завидуя тому, как легко она с этим справляется. Заметив мой взгляд, он расправляет плечи, подходит к двум мужчинам и что-то говорит. Один из парней, на несколько лет старше Гранта, смотрит на свои часы, поэтому я думаю, он говорит Гранту время. После этого Грант просто болтается на периферии, слушает, но не присоединяется к разговору.

Примерно каждую минуту с севера приближается машина, и разговоры на мгновение замирают, возобновляясь только тогда, когда все видят, что это пикап или какая-то другая машина, явно не президентская.