Что до Фэнни, она с огромным удовольствием вверила себя заботам Адама. Ее тело трепетало в предвкушении, но, когда они добрались до квартиры, Адам вдруг поймал себя на том, что не хочет принимать от леди ее щедрых подношений.

Было уже очень поздно, когда Адам вернулся в особняк Эшли. Громко ворча и спотыкаясь, он забрел в темный дом, с трудом нашел лестницу и стал осторожно подниматься по ней. У спальни Алексы остановился, потеребил ручку – и громко выругался, обнаружив, что дверь заперта.

– Алекса, разрази тебя гром, пусти меня!

Алекса, которая до этой минуты крепко спала, не сразу поняла, что происходит. Тем временем Адам продолжал оглушительно стучать.

– Слышишь меня, Алекса, открой дверь!

– Уходи, Адам, – крикнула она в ответ. – Твоя комната в конце коридора!

– Моя комната здесь!

– Нет! Что случилось, Адам, тебе так быстро наскучила твоя шлюха?

– Фэнни здесь ни при чем. Пусти меня!

– Иди к черту!

Задыхаясь от ярости, Адам начал сыпать проклятиями.

– Меня никакая дверь не удержит!

Алекса замерла, с ужасом понимая, какой грозной силой он обладает в гневе. И все-таки, не удержавшись, еще раз крикнула:

– Иди к черту!

Разъяренный ответом Алексы, Адам навалился плечом на толстую панель. Алекса скорее услышала, чем увидела, как поддается замок. Не успела она наклониться над лампой и поджечь фитиль, как дверь с треском распахнулась. Взгляд Адама метал громы и молнии, дыхание стало рваным от бессильного гнева.

Алекса, побледнев, прижала к горлу простыню, но в ее пылающем взгляде Адам прочел не страх, а вызов. Ночной воздух пронзил ее обличительный голос:

– Чего ты пытаешься добиться, Адам? Унизить меня? Наказать? У тебя превосходно получилось, когда ты явился ко мне в дом со своей потаскухой. Но это не означает, что я должна пресмыкаться перед тобой и разыгрывать покорную жену!

«Бог мой, она великолепна!» – скрепя сердце признал Адам. Как он мог думать, что какая-то другая женщина сможет его удовлетворить? Что бы Алекса ни делала, она оставалась его женой, и он хотел ее. Сейчас!

Алекса ошеломленно наблюдала, как ярость Адама на глазах перерождается в похоть.

– Нет! – предостерегла она. – Не подходи ко мне!

Адам зажал ее подбородок ладонями, заставляя посмотреть себе в глаза. Поток исступленных возражений Алексы остановили его губы, когда он тяжело навалился на нее, полусидевшую на постели. Ощущение восхитительного тела жены высвободило всю ярость, весь гнев, месяцами изводившие Адама. Он крепко держал Алексу, заставляя принимать карающий поцелуй. Приоткрыв ее губы, он с силой врывался языком в рот, зная, что это слишком грубо для такой нежной плоти, но не желая останавливаться.

Сквозь тонкую ночную сорочку Алекса почувствовала у себя на животе его огромное горячее мужское естество и крепко зажмурилась.

– Я возненавижу тебя за это, Адам, – скрипя зубами, прошептала она.

В ответ услышала его шипящее дыхание.

– Взаимно! – огрызнулся он, презирая себя за эти слова и полную утрату контроля над собой.

Не в силах сдержать карательного порыва, он быстро сорвал с себя одежду, привстал над Алексой, развел ее бедра и ворвался в противящуюся плоть. Он не касался ее с любовью, как хотелось бы, не обращал внимания на барабанящие по нему кулаки и крики гнева и боли. Он схватил ее за бедра и притянул к себе, чтобы пронзить полностью. Он знал, что делает ей больно, и хотел упасть на колени, умоляя о прощении. Она закричала, когда очередным грубым рывком он излил в нее свое семя. Потом резко вышел из нее и, тяжело дыша, перекатился на бок.

Алекса отказывалась плакать: слезы не могли принести ей облегчения. Она чувствовала себя использованной и униженной. Даже в их самые первые дни вместе Адам не обращался с ней так жестоко, не брал ее так больно, без любви и сочувствия. В душе она понимала – между ними все кончено. Поступок Адама доказывал – он в самом деле ее ненавидит.

Адам заговорил так тихо, что Алекса не сразу его расслышала. Поняв, о чем идет речь, оторопела.

– Прости, любимая. Господи, я не хотел делать тебе больно! Я слишком много выпил, а когда вернулся и обнаружил, что ты заперлась, в меня точно бес вселился. Я не собирался брать тебя силой. Насиловать не в моих правилах.

– Зачем ты вообще вернулся, Адам? – так же тихо спросила Алекса. – Твои действия сегодня вечером ясно дали понять – ты предпочитаешь Фэнни. Так и ступай к ней. Она всего лишь дешевая девка, которой не хватает ума держать ноги вместе. Она не сумела тебя удовлетворить, Адам? Я знаю, каким ты бываешь требовательным, – сладкозвучно добавила она.

– Дьявол, Алекса, я не спал сегодня с Фэнни, если тебя это волнует.

– Нет? От тебя разит дешевыми духами!

– Кто бы говорил, любимая? Ты была содержанкой Уитлоу.

– Никогда! Я никогда не была его содержанкой!

Адам почувствовал, как в нем заново нарастает гнев. Сначала он был готов убить Алексу, а потом… Внезапно его гнев растаял, поглощенный желанием. Он перекатился к ней и нежно прильнул к ее губам, соблазняя Алексу языком. Он целовал ее рот, влажные веки, кончик носа. Скользнул рукой между их телами и, позволив пальцам найти ее живот, двинулся ниже, дразня и осторожно пробираясь вглубь.

– Нет, – тихо простонала Алекса, но ее сопротивление ослабевало, а тело само собой выгибалось навстречу Адаму.

– Тебя тянет ко мне, Алекса, – выдохнул он в ее губы. – Ты становишься мокрой и теплой под моими пальцами, и я чувствую, как ты дрожишь от страсти.

– Нет! Ничего не желаю слышать!

– Почувствуй, как сильно я хочу тебя снова, – сказал он, притягивая живот Алексы к своей затвердевшей плоти, вжимаясь в ее мягкие бедра. – Я хочу быть глубоко внутри тебя.

Он стал целовать ее груди, и она почувствовала, как удовольствие волнами разливается по телу. Алекса извивалась под ним в поисках избавления, утоления жажды, разгоравшейся в центре ее женственности. Ощутив ее томление, Адам втиснул колено между ее бедрами и придавил. Вскрикнув, она неистово заерзала на нем, уже давно пребывая в беспамятстве.

В то время как губы Адама целовали и сосали ее груди, пальцы прокладывали мучительные танцы между ног и внутри влажной плоти. Потом он убрал колено и склонился над ней, наслаждаясь всеми уголками ее прекрасного тела. Склонив голову, начал покусывать живот Алексы; ее тихие стоны заставили его задрожать от желания. Он приподнял ее ягодицы, и ноги разошлись сами собой, предлагая ему себя. Он целовал и дразнил ее языком, желая лишь подарить ей как можно больше удовольствия, чтобы искупить свою недавнюю грубость. Почувствовав, что Алекса замирает на грани кульминации, поднялся, раскрыл ее и вошел в ее горячее влажное тело. Проникая снизу, Адам одновременно поймал ее губы и точно так же ворвался в нее языком.