Одли-Корт заперт. Старая строгая экономка безраздельно правит в печальном особняке, где когда-то раздавался серебристый смех миледи. Портрет миледи, написанный художником-прерафаэлитом, занавешен. Густая пыль покрывает картины Воувермана, Пуссена, Кейпа и Тинторетто. Дом часто показывают любопытствующей публике — баронет об этом не знает, — и люди, восхищаясь апартаментами миледи, задают множество вопросов, интересуясь золотоволосой красавицей, скончавшейся за границей.

Сэр Майкл не торопится с возвращением в родовое гнездо. Он останется в Лондоне до тех пор, пока Алисия не станет леди Тауэре, а затем переедет в дом, который недавно купил в Хартфордшире по-соседству с владениями зятя.

Джордж Толбойз вполне счастлив с такой сестрой, как Клара, и таким испытанным другом, как Роберт, но не следует забывать, что он молод, и быть может, недалек день, когда в его жизнь войдет та, которая утешит его и заставит забыть о прошлом.

Пенковые трубки и французские романы Роберт Одли раздарил адвокатской холостой братии. Миссис Мэлони присматривает за его геранью и канарейками, и он ежеквартально выплачивает ей небольшое жалованье.

Надеюсь, никто не станет возражать по поводу того, что всех этих добрых людей, участников моей истории, я привела к счастливому концу. Мой жизненный опыт невелик, но многообразен[1], и я смело могу подписаться под словами Давида — могущественного царя и великого философа, утверждавшего, что ни в юности, ни в зрелости он «не видал праведника оставленным, и потомков его — просящими хлеба».