— Я не злюсь, Виктор. Но теперь мне необходимо исчезнуть и прежде всего разобраться в себе, а не пытаться понять кого-то другого.

Мой ответ его устроил, он мягко улыбнулся и кивнул:

— Я буду ждать твоего звонка, ладно? Только не звони мне завтра или послезавтра. Ты понимаешь, что я хочу сказать, — закончил он непринужденно.

— Вопрос в том, понимаешь ли ты сам.

Он приподнял брови:

— Ты говорила, что мне не на что рассчитывать. А я сказал, что хочу строить наши отношения дальше, если ты уйдешь от мужа. И я не отказываюсь от своих слов. Я всего лишь… Посмотри на меня, пожалуйста. Я просто хочу сделать все по-человечески.

— Мне тоже есть о чем подумать, — заявила я.

— И потому я буду ждать твоего звонка, Валерия. Но я не буду ждать вечно.

Постепенно на его сочных губах проступила широкая, чувственная улыбка. Он уже все понял. Он с самого начала понял, к чему был весь этот дурацкий разговор, а вот мне, черт возьми, требовался переводчик. Ох, Виктор, как многому ты мог бы еще меня научить!

— Я ухожу.

— Хорошо, — бархатным голосом откликнулся он. — Позволь, я провожу тебя.

Мы молча прошли по коридору в фойе, и у двери, на глазах у посетителей, секретарши и собственного отца, он потянул меня за руку и привлек к себе. Удерживая рукой мой затылок, он страстно поцеловал меня, сжимая в объятиях с таким неистовством, словно близился конец света. Когда он оторвался от моих губ, на нас смотрели все до единого, кто находился поблизости. Прислонившись своим лбом к моему, он сказал:

— Дай мне время, но позвони.

Как просто, правда? Дать ему время, а потом позвонить. Мне тоже требовалось время, но кто мог знать заранее, сколько именно? А если ему уже согреет постель другая девушка, когда я надумаю вернуться? А если он еще не будет готов, когда я позвоню?

Я тронула пальцем влажные губы, повернулась и ушла.

Я бесцельно бродила по улицам с утра и до середины дня. Я предупредила подруг, что должна сказать им нечто очень важное. Они провели несколько дней в напряженном ожидании, а потому сразу ответили, что будут ждать меня у Лолы в восемь вечера. И даже не понадобилось заранее договариваться о встрече с Нереа. Из-за того, что я не стала откровенничать сразу о жарких выходных, проведенных с Виктором, девочки держались настороже, словно кошки. Не знаю, что они ожидали услышать, однако я была уверена лишь в одном: обо всем я пока не готова рассказывать.

Но прежде чем устроиться в нашей теплой компании и позволить себе роскошь расклеиться, мне предстояло, собрав волю в кулак и притворившись, что я сильнее, чем на самом деле, сообщить о разводе родителям. И этот пункт программы полностью лишал меня присутствия духа. Я даже малодушно подумала, что развод, возможно, — слишком радикальное решение проблемы. Учитывая, как повел себя Виктор, стоило ли мне затевать развод? Неужели все из-за него? Я хотела развестись из-за Виктора? Или Виктор лишь предоставил мне повод, чтобы сделать что-то с тем, во что превратились наши отношения с Адрианом? Не имело значения. Я разводилась ради себя, ради сохранения собственного эмоционального и психического здоровья. Хватит с меня этого дерьма.

Мои бедные родители, как и следовало ожидать, ничего не поняли. Но они не владели всей информацией, чтобы делать выводы. Раньше мне было проще изображать счастливую женщину, и я молчала о своих проблемах. И, конечно, они не имели понятия ни о том, как Адриан потерял голову со студенточкой в хостеле в Альмерии, ни о том, как я сбежала к человеку, который, как выяснилось позднее, оказался «хозяином своего слова, захотел — дал, захотел — взял», несмотря на все красивые слова.

От родителей я поехала к Лоле, завершая марафон распространения печальных новостей о своей личной жизни. Я уселась по центру дивана, а подруги расположились вокруг. Я кашлянула.

— Итак, девочки, я хотела вам сообщить, что с учетом нынешнего положения вещей мы с Адрианом пришли к выводу, что нам лучше расстаться, хотя бы на время.

Нереа закрыла руками лицо. Кармен с шумом вдохнула, а Лола потупилась.

— Послушай, Вал, вы оба слегка торопитесь. Такого рода решения… — начала Лола.

— Нет. По правде говоря, нам следовало разойтись раньше. И на самом деле это лукавство — говорить, что мы расстаемся на время, поскольку я, если честно, сомневаюсь, что мы когда-нибудь снова сойдемся.

— Валерия, вы прожили вместе десять лет! — Кармен стиснула мою коленку. — Вам следовало бы побороться еще, попробовать все исправить. Рано бросать полотенце на ринг.

— Поздно что-то исправлять. Мы оба вели себя по-детски. Мне кажется, мы не были в достаточной степени зрелыми людьми, чтобы строить свой брак, а теперь, когда мы повзрослели, отношения испорчены настолько, что восстановить их уже невозможно.

Я проглотила комок в горле. Мне не хотелось делиться тем, что произошло у нас с Виктором, а тем более рассказывать о том, как он отреагировал на новость о разводе. Разговор давался мне труднее, чем я предполагала.

— А что с Виктором, Валерия? Все из-за него? Ты разводишься, потому что провела выходные с другим мужчиной? — спросила Нереа тоненьким голоском, который прорезался у нее в минуты волнения.

— Нет. Я развожусь, потому что несчастлива и Адриан тоже.

— Это же мы, Вал. Ты не собираешься нам рассказать, в чем дело?

Я пожала плечами, подбирая ответ помягче. У меня пока не было сил в деталях обсуждать все, что со мной происходило. Откровенно говоря, мне даже думать не хотелось о том, насколько неразумно я себя вела. Слава богу, Кармен не стала развивать тему. Вот почему я всегда обращалась именно к ней в моменты эмоциональных кризисов.

Я вспомнила, как Виктор листал воскресную газету на высокой столешнице у себя на кухне, и у меня противно защипало глаза. Он сказал, что хотел бы остаться со мной, и я безоговорочно поверила ему. Вздохнув, я потерла глаза. Мне было не по себе. У меня вырвался сухой кашель, закончившийся коротким всхлипом. Валерия Ответственная потеряла голову всего на несколько дней. Наконец, сдавшись, я разрыдалась. И это я! Я даже не помнила, когда плакала в последний раз!

Все вопросы и сомнения были забыты. Настало время обнять меня и сказать то, что обычно говорится в таких случаях:

— Не переживай. У тебя есть мы.

К счастью, эти слова произносились совершенно искренне.

Я не собиралась задерживаться. Мне не хотелось участвовать в посиделках с пивом и разговорах о том, какие мужчины гадкие, и принимать со всех сторон изъявления сочувствия. Мне было необходимо побыть одной и немного разобраться в своих мыслях, а главное, в смятении чувств, юношеских и незрелых, от которых давило под ложечкой.

Попрощавшись с подругами, я шла домой пешком сорок пять минут, одна и поздно вечером. Вернувшись в квартиру, я не стала проверять, каких вещей не хватало — вещей, увезенных Адрианом.