— Уходи, — потребовал он, глядя в сторону. — Уходи.

Кармен ждала Борху, но ее мысли вновь и вновь возвращались к нашему разговору. Ее неотвязно преследовало одно воспоминание. В день моей свадьбы она отвела Лолу в сторонку в саду и сказала ей, что мой брак — доказательство того, что истинная любовь существует. В чем именно она ошиблась? В том, что моя история доказывала существование истинной любви, или в том, что такая любовь вообще существует?

В квартиру позвонили, и Кармен отправилась открывать в полной уверенности, что пришел Борха. Но за порогом стоял Даниель. Он уверенно двинулся в прихожую, когда Кармен отворила дверь.

— Здравствуй, Кармен.

Она отпрянула и с силой, со страшным грохотом захлопнула дверь, ударив визитера по носу. Даниель взревел. Нет, он не разразился жалобами и проклятиями вполголоса. Ни в коем случае. Его вопли разнеслись по всему дому, от фундамента до крыши. Кармен вновь открыла дверь, испытывая желание задушить непрошеного гостя собственными руками.

— Может, хватит визжать?

У Даниеля кровь из носа капала на рубашку, и Кармен с трудом сдержала готовый вырваться смех. Но триумф мести изрядно подпортила мысль о том, что теперь Даниель наверняка заявит на нее в полицию и вытрясет все деньги, которые у нее остались.

— Ты сломала мне нос! — закричал Даниель.

— Тебя не приглашали!

— Ты сломала мне нос! — повторил он.

— Заходи. Я принесу лед. И прекрати орать!

Он рухнул на диван и запрокинул голову, пытаясь остановить кровотечение. Кармен, сохраняя невозмутимость, вернулась из кухни со льдом, завернутым в полотенце, и несколькими салфетками.

— Если закапаешь кровью обивку, будешь платить за химчистку.

— Как тебе не стыдно так себя вести? — упрекнул ее он.

— Вот, возьми. Приложи лед. Я не хочу, чтобы ты сдал меня полиции, указав в качестве отягчающего обстоятельства неоказание помощи.

— Этого мне еще не хватало — сдавать тебя полиции… — возмутился он и фыркнул, словно подобная перспектива его действительно совершенно не привлекала.

— Ты сам виноват, я не знаю, что ты тут делаешь и зачем тебе понадобилось врываться в мою квартиру.

— Я хотел поговорить с тобой.

— Не притворяйся. Тебя заставила Нереа.

— Нет, — решительно произнес он.

— Да.

— Конечно, нет, — снова возразил Даниель.

— Конечно, да, — подразнила его Кармен.

— Что ж, ладно, она меня заставила.

— Я так и знала.

— Она умеет проявить настойчивость.

— И диктаторские замашки, — улыбнулась Кармен.

Она по-прежнему с удовольствием предвкушала, как Даниель выйдет на улицу в рубашке, запятнанной кровью. Причем добилась она этого самым естественным образом, не пришлось даже вонзать в него нож для бумаги, как она рисовала в воображении множество раз. Мысленно Кармен наградила себя медалью за стойкость духа, как только осознала, что с годами сумела развить в себе такое полезное качество, как хладнокровие. Ее совсем не волновало то, что она сломала Даниелю нос, если вообще сломала.

— Что ты тут делаешь? — спросила она, уперев руки в бока.

— Нереа считает, я должен перед тобой извиниться.

— Но если ты сам иного мнения, лучше не говори, чем я обязана визиту.

— Я не собираюсь извиняться, тем более после твоей выходки, — и он указал на свой нос, уже изрядно распухший.

— Зажми нос и дыши ртом, ты мне тут все перепачкаешь.

— Ладно, пока еще что-нибудь не случилось, из-за чего тебя можно будет привлечь к ответственности по закону, я все же скажу, что пришел сделать тебе предложение.

Кармен воззрилась на него с ужасом и отвращением. Ее замутило, стоило ей представить, как она целует этого человека.

— Нет, предложение не в романтическом смысле! — поспешил добавить Даниель, повысив голос.

— Да, а в чем дело? Я тебе не подхожу?

— Господи, и за что мне такое наказание? — он возвел глаза к потолку. — Я просто лишь хотел сказать, что позвонил кое-кому… Мой однокурсник работает в аналогичном агентстве, и он приглашает тебя на собеседование на будущей неделе, в четверг, во второй половине дня. — Кармен смотрела на него с недоверием, и он добавил: — И не беспокойся, ему все известно, так что тебе не придется выдумывать политкорректные байки о том, почему ты, черт возьми, уволилась.

— Под твоим руководством даже реклама матрасов становится настоящим испытанием, — парировала она.

— Тебя интересует это собеседование или нет?

— Зачем ты это делаешь?

— Ради Нереа. Целиком и полностью. Не для тебя. Но я считаю, что с рекомендательным письмом ты найдешь работу с полпинка, — бросил он не раздумывая.

Такой ответ должен был бы взбесить Кармен еще больше, но она вдруг почувствовала, что полностью удовлетворена, и пришла к заключению, что, если Даниель говорил правду, она способна вытерпеть его рядом с Нереа.

— Хорошо, ты мне все сказал. А теперь вали отсюда и покажи свой нос врачу.

— Ты мне его сломала, — посетовал Даниель, направляясь к двери.

— Учитывая то, какой он длинный, у тебя наверняка не меньше трех переломов.

Они с ненавистью посмотрели друг на друга. Он вышел на лестничную площадку и замешкался, взглянув на нее выжидательно. Вместо прощания Кармен сказала:

— Спасибо, Даниель! И наслаждайся моментом, потому что больше ты от меня благодарности не дождешься.

— Благодари Нереа. Будь моя воля, я разбросал бы горящие газеты в твоей гостиной.

Они оба улыбнулись. Вопрос был закрыт.

Адриан вернулся домой в два ночи. Я бодрствовала, сидя на кровати. Не знаю, рассчитывал ли муж застать меня спящей, чтобы избежать разговоров на болезненную тему, но мы какое-то время молчали.

Потом он сел рядом со мной и сказал, что я была права.

— Знаю, — не стала спорить я.

— Не понимаю, как мы могли до этого дойти, — произнес он дрогнувшим голосом.

— Такое случается.

Он кивнул со вздохом. Через несколько минут, не глядя на меня, он признался, что ему страшно. Я очень удивилась. Адриан никогда ничего не боялся. Он ко всему относился легко, причем настолько легко, что порой мне хотелось надавать ему пощечин и спросить, существует ли в мире хоть что-нибудь, что не кажется ему простым. А теперь он испытывал страх.

— И мне тоже, — сказала я.

— Мне кажется, без тебя я превращусь в конченого придурка. — Он пожал плечами.