– Диксон.

– Рад, что и ты меня узнал.

– Где мои?…

– Дети – хочешь ты спросить? Так они в безопасном месте. И твоя бывшая женушка там же. Все в любящих руках Службы справедливости.

«Что бы ни случилось, я позабочусь о твоей семье».

Куперу хотелось заорать, но он отлично понимал, что угрозами дело не поправишь. Тем не менее он все же проорал в трубку:

– Послушай, ты, кусок дерьма, если с моими детьми…

– Заткнись и сохраняй спокойствие. – Голос Диксона был спокоен, точно глаз урагана, и холоден, точно айсберг, потопивший «Титаник». – Надеюсь, у тебя это получится.

Купер начал было вновь рычать, но остановил себя.

– Отлично. А теперь слушай сюда. Сделаем все предельно просто. В конце концов, мы не гангстеры из фильма категории В. Ты сам во всем виноват, но все еще можешь разрулить ситуацию.

Купер прикусил язык, прикусил не образно, а в действительности и, почувствовав острую боль, разжал челюсти.

– Поступим следующим образом, – продолжал Диксон. – Ты придешь сюда. Придешь и принесешь то, что украл. Обманывать я тебя не стану. Обратно ты не выйдешь, но, обещаю, все произойдет очень быстро. А семью твою мы освободим.

– Послушай, Роджер, Дрю Питерс вовсе не тот человек, за которого себя выдает. Он преступник. А украл я карту памяти, на которой записаны доказательства того, что…

– Послушай лучше ты меня, Купер! Ты меня слышишь?

– Да, слышу.

– Мне. Плевать. Понял? Плевать. – Последовала секунда такой тишины, что Куперу она показалась громовым раскатом. – Ты ясно понял меня? Мне плевать. И разбираться в том, кто преступник, а кто святой, в мои служебные обязанности не входит.

– Но, Роджер, я знаю, что ты посвящен. Знаю, ты веришь в то, что делаешь, но поверь: все, во что ты веришь, – ложь.

Из трубки послышался то ли вздох, то ли смешок:

– А ты разве не помнишь, что я тебе сказал тем утром, когда был убит Брайан Васкес?

Купер заставил себя мысленно вернуться к событиям полугодичной давности:

– Ты сказал, что ненавидишь меня вовсе не потому, что я анормальный. Ты ненавидишь меня потому, что, по-твоему, я слаб.

– Я вовсе не испытываю к тебе ненависти, Купер. В этом-то все и дело. Просто я верю в то, что делаю, а ты – нет.

Купер потер ладонью лоб:

– Но, Роджер, пожалуйста, послушай…

С противоположного конца линии понеслись короткие гудки, а Купер еще долго стоял, не в силах отодрать трубку от уха.

«Твою семью держат в заложниках монстры.

Еще давным-давно ты для себя решил, что отдашь за своих детей жизнь. Что ж, пришло самое время платить по счетам».

Купер наконец положил трубку на рычаг и побрел к выходу. В общем-то, сейчас он чувствовал даже облегчение. Слишком долго он был в бегах, слишком сильно устал.

«Умереть ради своих детей? Да не проблема!

Но в самом ли деле ты веришь в то, что Питерс освободит их?

А почему бы и нет? Ему нужен только я. Я и его страховка, чертова карта памяти, что бы там на ней ни было записано.

Какой вред от женщины и двух невинных малолетних детей?»

Купер застыл.

«А какой и в самом деле вред?»

Купер повернулся и пошел назад. Рывком распахнул дверь мужского туалета. Там как раз сейчас мыл пол уборщик.

– Убирайся! – распорядился Купер.

– Что ты сказал?

– Подобру-поздорову отваливай отсюда.

Уборщик с опаской глянул на Купера и, бормоча под нос проклятия, покатил свою тележку с моющими средствами и тряпками из туалета. Купер зашел в среднюю кабинку и запер за собой дверь. Из левого внутреннего кармана он достал планшетник, из правого – карту памяти, к которой по-прежнему была приклеена липкая лента. Купер отодрал ленту и швырнул ее на пол. Карта памяти была обычной, дешевой, объемом один гигабайт – такие без проблем можно купить. Купер засунул карту в щель планшетника и уселся на унитаз.

Почти сразу засветился экран, и пошло видео.

В безликой комнате разговаривали двое мужчин. Одним из них был Дрю Питерс, с другим Купер никогда не встречался, но отлично его знал. Да что там – его знала вся страна.

Купер досмотрел видео до конца.

Оказалось, что дела обстоят гораздо хуже, чем он даже предполагал. Гораздо, гораздо хуже.

Оказалось, что он даже не имел представления, во что влип.

И не было ни малейшего шанса на то, что Питерс отпустит его детей и бывшую жену живыми.

Возможно, он плакал, сидя в крошечной кабинке туалета, который находился в малюсеньком торговом центре посреди округа Колумбия. Возможно, он плакал – во всяком случае, вспомнить потом этого не мог. Способность воспринимать окружающий мир вернулась лишь после того, как он встал, открыл дверцу кабинки и подошел к раковине. Долго-долго плескал холодной водой себе на лицо, потом тер его бумажным полотенцем. Затем, взглянув на себя в зеркало, увидел там мертвеца, чьи дети, вероятно, вскорости будут убиты.

Но он не привык сдаваться без боя. Швырнув смятое бумажное полотенце в урну, Купер вышел из туалета, подошел к телефону-автомату, сунул в него последний четвертак и набрал другой номер.

* * *

Сорока пятью минутами позже он вошел в дверь паба под вывеской «У Маклина». В пабе сидели в основном закончившие трудовой день работяги, и большинство из них наблюдали футбольный матч на большущем трехмерном экране. Купер был здесь когда-то, и, похоже, с тех пор паб ничуть не изменился.

– Что будете пить? – спросил бармен.

– У вас здесь есть отдельная комната?

– Да, но сейчас она закрыта, и если хотите арендовать ее на вечер, то я свяжусь с менеджером, а уж он…

– Я дам вам… – Купер вытащил из бумажника пригоршню банкнот и быстро пересчитал их, – триста сорок баксов, и вы позволите мне использовать эту комнату в течение часа.

Бармен посмотрел налево, затем направо, пожал плечами и с ухмылкой положил здоровущую ладонь на банкноты:

– Следуйте за мной.

Купер последовал за барменом вокруг стойки к дальней стене. Тот выудил из кармана связку ключей, нашел на ней подходящий и отпер замок:

– Что-нибудь еще нужно?

– Только уединение.

– Понял. Только уединение.

Комнатка оказалась крошечной копией основного зала: вдоль одной из стен тянулась барная стойка, при ней несколько высоких табуретов; посреди комнатенки стоял единственный, но довольно внушительных размеров стол. Вокруг – обычные кресла.