войны они выстроили пять новых входов и отослали всех чреворотов в Индию.

– Погодите, – в ужасе перебила я. – Каждый вход…

– Да. Под каждой дверью в пустоту должно быть основание. А под ним – чреворот.

Вот почему Янси и ее компания просачивались в анклав через старые, давно закрытые двери. Не только из-за маны и воспоминаний – но и потому, что чревороты по-прежнему таились под лондонскими порталами и пожирали волшебников. И все это – чтобы спасти лондонский волшебный сад от гибели под нацистскими бомбами.

– Мы настроили множество анклавов, хотя знали, что в конечном итоге сообща готовим себе гибель, – сказал Шаньфэн. – И теперь она к нам приближается. Потому что в Шоломанче вы перебили множество злыдней, и чревороты голодают. Значит, они начнут охотиться на магов.

Именно поэтому чреворот напал на ослабевший лондонский анклав, а еще одна тварь появилась возле дома моих родных, в окрестностях Мумбая. По всему миру между анклавами шла гонка вооружений, и теперь она близилась к концу, а я вмешалась и еще ускорила темп. Я отвела волосы с лица, они мешали мне дышать, и я не могла избавиться от нестерпимого давления в голове – оно шло изнутри, хотя казалось, что снаружи.

– Ты не виновата, – сказал Шаньфэн. – Виноваты мы. Мы не сумели вовремя остановиться. Мы спорили, ссорились, хитрили, подыскивали оправдания – и строили анклавы. Тогда Офелия решила, что должна разрешить патовую ситуацию и остановить нас силой, – он безрадостно улыбнулся. – По крайней мере, принудить достаточное количество магов. Вот что она пыталась сделать.

– При помощи Ориона, – договорила я, догадавшись, что это и была информация, которой он очень хотел со мной поделиться. Я знала, что мне она совершенно не понравится, но отказаться тоже не могла. – Что она с ним сделала?

– Сначала я должен объяснить принцип, – сказал Шаньфэн. – По сути, чреворот – это способ установить в пустоте точку гармонии, место, которое будет поддерживать материальную реальность. Камень основания – первый базовый элемент реальности, который, по нашей просьбе, пустота должна удержать. На нем можно строить дальше. Основание необязательно должно быть огромным. Оно может быть размером с атом. Просто на нем не получится выстроить большой анклав. Но Офелия и не хотела строить анклав.

– Ей было нужно оружие, – поняла я.

– Ей был нужен ребенок, – мягко, но настойчиво поправил меня Шаньфэн, отказываясь идти простым путем и видеть в Офелии чудовище. – Наследник, если угодно. Сознание и разум, которые будут воплощать ее замысел, обладая почти безграничной силой, необходимой для достижения цели. – Он помолчал, видимо, подбирая слова для дальнейших откровений; я тем временем удерживала отчаянный вопль. – Она взяла один-единственный эмбрион и принесла его в жертву, чтобы создать очень маленького чреворота, – продолжал Шаньфэн. – Но если строители анклавов использовали освободившуюся в процессе ману, чтобы укрепить основание, Офелия влила ее обратно в ребенка, которого погубила. Так она соединила то и другое, чтобы воплотить свою мечту – мага, находящегося в непосредственном контакте с пустотой. Мага, который одновременно был бы и чреворотом.

Я в ужасе ахнула.

– Откуда вы знаете? – спросила я в отчаянной и безнадежной попытке отгородиться от истины. – Она что, отчитывается перед вами?

– Нет, – ответил он. – Но у нас есть глаза и уши в Нью-Йорке, а у ньюйоркцев, безусловно, есть соглядатаи в Шанхае. В тот год, когда погиб весь выпуск, мы поняли, что кто-то – из нью-йоркского анклава или с его ведома – что-то сделал. Сначала мы не знали, что именно. Но потом мы узнали о ребенке – сыне Офелии, – который начал убивать злыдней в трехлетнем возрасте. После этого мы потратили немало сил на получение сведений…

Я не хотела ему верить.

– Как же вы не поспешили создать своего человека-чреворота? – процедила я сквозь зубы. – Не нашли того, у кого хватит сил?

– Я не обладаю высокими моральными устоями, – сказал Шаньфэн с чудовищной кротостью. – Но у меня есть опыт и сведения, которых не было у Офелии. Потому что я, как и ты, стоял внутри чреворота. И как только я узнал, что натворила Офелия, я понял, что она вовсе не нашла решение. Она лишь приблизила конец. Потому что чреворота нельзя насытить. Им даже управлять нельзя. Как ты сама прекрасно знаешь.

Он встал и вышел из павильона, пройдя мимо меня. Мне хотелось свернуться в клубочек, а еще лучше – убежать на край света. Шаньфэн был прав. Я все знала.

Я последовала за ним, еле переставляя ноги.

Мы пробыли в павильоне лишь несколько минут, но снаружи все изменилось. Аадхья, Лю и прочие члены нашей маленькой компании стояли, как мне казалось, на том же месте и с тревогой смотрели в мою сторону, но вход в колодец у них за спиной исчез. Стена пещеры была абсолютно гладкой. Выход исчез.

И две стороны почти полностью сменили тактику. Ньюйоркцы и их союзники отодвинули свои укрепления в сторону, подтащив вместо них метательные орудия, а шанхайцы возводили защитные стены, бесцеремонно подвинув осадные орудия. Обе стороны словно пытались обмануть друг друга. Ставки были сделаны, и карты выкладывались на стол.

– Это ловушка, – сказала я. – Все это – ловушка.

– Да. Для всех нас, – Шаньфэн обвел широким жестом пещеру с собравшимися в ней магами. – Офелия ни на чьей стороне. Мы все голодны, – значит все мы враги. Она хочет запугать и взять под контроль как собственных союзников, так и тех, кто бросает ей вызов. Но я знал, что она захлопнет ловушку, как только я явлюсь лично.

– Так зачем же вы пришли?

– Потому что пришла ты, – ответил он – прямо и ужасно. – Эль, когда мы поняли, чтó сделала Офелия… нам пришлось выбирать. И мы выбрали ничего не делать, не следовать ее путем, зная, что отказываемся от возможности ее остановить. Но также мы знали, что она создала огромный дисбаланс в мире. И все эти годы мы ждали и надеялись, что он будет уравновешен. Мы очень беспокоились, – сухо добавил он.

– И вот появилась я? Ну и что, по-вашему, я должна сделать?

Я могла и не спрашивать. Я и так знала, чего он от меня хочет. Шаньфэн хотел, чтобы я осуществила свое предназначение – сделала то, чего не мог сделать никто другой. Он хотел, чтобы я убила Ориона, и я была намерена добиться от него этих слов. Я хотела, чтобы Шаньфэн взглянул мне в лицо и попросил меня убить моего друга – и тогда я бы послала его к черту.

– Не только ты, – негромко сказал Шаньфэн.

Я в замешательстве уставилась на него и на мгновение, вдруг внезапно поглупев, решила, что он дает мне надежду.