Кощунственная мысль приписать Сталину и его режиму убийство поляков под Катынью пришла Геббельсу, и он в течение многих дней эксплуатировал эту тему и навязывал ее международному сообществу, чтобы взорвать наметившийся союз трех великих держав в войне против немецко-фашистских захватчиков. Но великие деятели той эпохи — Сталин, Рузвельт и Черчилль распознали фальшивку и они ее даже не обсуждали. На заседании Нюрнбергского трибунала «никто из судей не поставил под сомнение вину немцев в расстреле поляков под Катынью и не потребовал исключения этого эпизода из обвинения».[472]

Вызывает сожаление, что в постсоветской России нашлись «свои обличители» и председатель Государственной Думы Б. Грызлов в ноябре 2010 года навязал своим сторонникам из партии «Единая Россия» постановление, в котором вина за расстрел польских офицеров была возложена на Сталина и его близкое окружение. С легкой руки грызловцев, преступление фашистского режима Германии было возложено на Россию, и поляки с особым пристрастием стали эксплуатировать эту тему, забывая об истинных виновниках польской трагедии — немецких фашистах. Летом 1940 года гестапо расстреляло под Варшавой более 7 тыс. представителей польской интеллигенции — цвет нации и в Берлине считали, что с польским возрождением навсегда покончено[473]. А всего в лагерях и тюрьмах от болезней и истощений, а также в результате боевых действий фашистами было истреблено свыше 6 млн. поляков — 22 процента численности населения страны. Из каждой тысячи польских граждан, проживающих на территории Польши в 1939 году, 220 человек было убито, 37 получили тяжелые увечья, приведшие к инвалидности, около 100 заболело туберкулезом, свыше 100 вывезено в лагеря и на принудительные работы, 90 лишено всего имущества и выселено, 150 человек потеряли кров над головой.[474]

Никто не ненавидел так поляков, как фашисты и эту ненависть им прививал сам Гитлер. Он не уставал говорить, что «Польша всегда была на стороне наших врагов, всегда пользовалась любым случаем, чтобы навредить нам…» «Поляки — жалкая, ни к чему не способная, хвастливая банда, сброд, которая ничуть не лучше, чем суданцы»[475]..

В сентябре 1943 года Красная Армия отбила у немцев Смоленск и в январе 1944 года Советские власти опубликовали результаты проведенного ими следствия по «Катынскому делу», в котором принимали участие академик Бурденко, митрополит Московский Николай, писатель Алексей Толстой, нарком просвещения Потемкин, с участием большой группы западных корреспондентов в сопровождении дочери посла США Гарримана. Комиссия предъявила неопровержимые доказательства того, что расстрел польских офицеров был совершен немецкой стороной в сентябре 1941 г., когда эти территории под Смоленском были уже ими оккупированы. Нигде в западной прессе никогда не оспаривалось это убийство немцами и вызывает оторопь от поступков собственных «демократических» дураков, вознамерившихся испачкать свое прошлое, настоящее и будущее.

Война шла уже два месяца и немецко-фашистские войска, воспитанные Гитлером на ненависти к другим народам, сметали на своем пути все, что мешало им на пути к победе. В первую очередь уничтожались военнопленные, в которых немцы видели своих будущих мстителей, не было у этих варваров, гуннов XX века, и жалости к мирному населению. Вот почему на борьбу с ненавистными врагами поднималась вся великая Россия.

Полной неожиданностью для немецкого командования явился переход 13 июля в наступление 21-й армии на левом крыле Западного фронта с задачей выхода в тыл 2-й танковой группы для разгрома ее резервов и нарушения коммуникаций снабжения. Армия на своем левом фланге продвинулась до 80 км, захватила плацдармы и переправы противника на реках Березина и Птичь, а в центре вернула захваченные немцами города Рогачев и Жлобин и развивала наступление на Бобруйск, а своим правым флангом во взаимодействии с 13-й армией задерживала противника на рославльском направлении. Наступление армии было остановлено лишь вводом в сражение против нее двух армейских корпусов немецко-фашистских войск.

На втором этапе Смоленского сражения, проходившего с 21 июля по 7 августа, Ставка ВГК предприняла попытку организовать контрнаступление на западном направлении в целях разгрома смоленской группировки врага. Созданные для этого армейские оперативные группы, в которые влились остатки 29-й, 30-й, 24-й и 28-й армий, нанесли одновременный концентрический удар из районов Белый, Ярцево и Рославль на Смоленск.

Кроме того, в полосе 21-й армии для действий по тылам могилевско-смоленской группировки противника, в рейд было отправлено три кавалерийских дивизии, действовавших дерзко и смело; в ночные и предутренние часы отряды кавалеристов громили штабы и зазевавшиеся колонны немцев, что вызвало у них дикий страх и навеяло воспоминания прошлых наполеоновских войн с участием казачьей конницы. В ходе сражения образовалось два очага борьбы: один в районе Смоленска и Ельни, другой — на реке Сож и в междуречье Днепра и Березины. В целях улучшения управления 24 июля из армий левого крыла Западного фронта и поступившей новой 3-й армии резерва был образован Центральный фронт. Казалось, какие могут быть переформирования и переподчинения войск, когда на всем советско-германском фронте шли ожесточенные сражения и бои, когда каждая минута стоили стольких жертв и потерь, а здесь Ставкой образуются новые фронты? Это могло проистекать только от присутствия силы и уверенности Ставки в управлении войсками, и что все ее распоряжения всеми военными инстанциями будут своевременно и точно исполнены. Удары оперативных групп хотя и не привели к разгрому смоленской группировки противника, но они заставили его отказаться от обходящих маневренных действий, сковали его силы на всех участках фронта и способствовали выходу из окружения 20-й и 16-й армий, помогли стабилизировать положение в полосе обороны 22-й армии Центрального фронта.

В самый разгар Смоленского сражения Ставка решила для усиления московского направления создать Резервный фронт, возглавить который было поручено генералу армии Г. Жукову. Неудачный исход начала войны отягчающе подействовал на руководителей наркомата обороны, не сумевших подготовить вооруженные силы к отражению нападения фашистской Германии на нашу страну, и многие генералы просились искупить свою вину на фронтах. Сталин не препятствовал их желаниям, ведь за плечами у них был большой опыт командирской и штабной работы, что всегда высоко ценится в войсках. Первым попросился возглавить Западный фронт нарком обороны маршал С. Тимошенко, потом это сделали ответственные работники Генерального штаба генералы Н.Ф. Ватутин, Г.К Маландин, АФ. Анисов и другие. В конце июля такое же желание изъявил и начальник Генерального штаба Г. Жуков, и Сталин немедленно утвердил его в этой должности, несмотря на недооценку Жуковым роли тыла в современной войне. Сталин смотрел на войну как на тяжелую работу миллионов людей, одетых в военную форму, обеспечивать которых всем необходимым была обязана вся страна, раз на нее выпало такое несчастье. В Русско-японскую и Первую мировую войну в царской России фронт и тыл жил разной жизнью: первый проливал кровь и нес жертвы, второй, основу которых составляла крупная и средняя буржуазия, веселился и наживался на поставках вооружений и продовольствия армии, что привело к поражению русской армии в обеих войнах и гибели той же буржуазии на обломках царской власти.