– Ну а военные-то?

– А что военные? Матерые армейцы большинства стран теряются при потере связи с командованием. Не потому, что дурачье, а потому, что приучены получать команды, и ни в коем разе их не генерировать – это в любой структуре с четкой иерархией считается признаком недопустимой автономности. Что и правильно, ибо не хватало еще стране решений, принимаемых парнями, чья единственная извилина – след от каски. Конечно, есть всякие спецназовцы, которых положение обязывает быть хорошими тактиками безо всяких директив сверху, но стратегические планы даже им без вариантов спускают из штабов. Плюс армия давно уже отучилась существовать на самообеспечении, и будучи отрезана от поставок… а такое запросто может случиться в условиях неразберихи и развала страны… выбирай на вкус – внутренние конфликты между здравым смыслом и верностью присяге, перевод окрестных земель под собственный контроль, рейды за зипунами – не со зла, а чтобы прокормиться. Так что нет на свете людей, заранее идеально приспособленных ко всему. Есть те, которые способны адаптироваться. И есть все остальные… ну, то есть какое-то время еще побудут остальные, а потом останутся только эти.

Айрин неуютно съежилась.

– Это вроде тебя, что ли?

– Я сегодня не смог залезть в карманы этим, – я махнул рукой в сторону, куда убыли наши посетители. – Не потому, что я такой чистенький и принципиальный, а просто не смог перебороть брезгливость. Не приучен я к такому. Те трупы, которые мне иногда попадаются, обыскивать просто незачем. Многие это делают легко – например, те, кто работает в моргах. Они наверняка гораздо более культурные и тонкошкурые, чем я, просто такая у них работа и такая профессиональная деформация. Их зона риска – нападение чудовища или озверевших людей. Мы к этому приспособлены лучше, но из-за своей слабости я, возможно, лишил нас возможности лишний раз заправиться. И это может нам обойтись ничуть не дешевле, если бензин кончится в неудачный момент. Так что вынужден подтвердить фирзаилов тезис – нет в мире совершенства, и я уж точно не оно. Но пока можешь заставить себя шевелить ластами, есть на что надеяться.

– Это ты так окольно подводишь к мысли, что я не самая пропащая?

Не пойму, она кокетничать, что ли, пытается? Очень мило, спасибо большое, но меня о таком надо за две недели извещать в письменном виде, чтобы успел настроиться, побриться, носки поменять.

– Это я вполне прямолинейно подвожу к мысли, что дальше будет гораздо хуже. Если тебе невмоготу уже сейчас, когда ты еще никаких усилий не приложила, то я не понимаю, как ты собираешься барахтаться дальше. Мик очень трогательно тебя со всех сторон прикрывает, а с его мнением я вынужден считаться, потому что он часть моей команды. Но в конечном счете всегда найдется ситуация, из которой на его горбу выехать не удастся. Например, если при команде «ложись» ты не плюхнешься немедленно в то дерьмо, что будет под ногами, а решишь пообсуждать шовинистическую подоплеку приказа, то запросто можешь остаться без головы. Пуля – она такая дура, что сама ты ее нипочем не предугадаешь. Если хочешь пережить эту ситуацию, а за ней следующую и следующую, то лучше уже сейчас соберись с мыслями и реши, надо ли оно тебе.

На какой-то момент показалось, что она мне сейчас плеснет в рожу из стаканчика. Но нет, скорчила скорбную физиономию, и только.

– Я бы с большим удовольствием выбрала какой-нибудь другой вариант, спасибо за красочный образ падения в дерьмо. Но, насколько я успела разобраться, мир уже сильно не тот, что был… до. Единственная широко открытая стезя – это как раз военная служба, очень похожая на то, что ты мне рисуешь. Только туда меня еще и не возьмут – возраст, пол, да и национальный признак. А что касается гражданского сектора, так девчонки мне таких картин маслом нарисовали!.. Опять открываются заводы, но спрос в основном на работяг, которых уже давно и обучать-то перестали. Социальная сфера резко ужата, перекроена, поделилась на две части – коммерческая для тех, кто может себе позволить, и государственная для всех остальных. Настолько кривая, косая и неуклюжая, что ваши африканские страны смеются, но все равно на рынке труда предложение превышает спрос. Я уже приценилась к доступным вариантам: фитнес перестал занимать умы среднего класса. Девчонка, с которой мы вместе работали инструкторами, а она формата Ленды Мюррей, ведет оздоровительную гимнастику в доме престарелых в Висконсине за минимальную плату. Тоже поискать такое? Не мой уровень – я профессионал IFBB, между прочим, тренирую продвинутых любителей и беру далеко не каждого. Да и туда не возьмут, глянув на разрез глаз! Переводчиков даже с чертова японского никому не надо, потому что игры вовсе неактуальны, а всё внешнее сообщение только через очередное правительственное учреждение. Пару раз подрабатывала в кино… нет, не в том кино, козлина, трюковым дублером… чего?

– Дублером кого? Люси Лоулесс?

– Это так важно?

– Ну, интересно же, за кого тебя можно выдать при случае.

– В движении, со спины и с рукавами – оказалось, что за Лору Препон. Тьфу на тебя, весь монолог запорол! О чем я? Да, отправила письмо агенту, который меня туда сватал, но получила автоответ о ликвидированном адресе. Короче, вопрос уже не в том, чего я хочу, а в том, что у меня при полной самоотдаче получится. Мне уже не двадцать, чтобы запустить New Game Plus и сгенериться молодым специалистом.

Что ж, это верно. Конечно, ни в одном HR-агентстве не отнесутся с пониманием к человеку, претендующему на работу только потому, что все остальные варианты еще хуже. Однако и на этих камнях иногда прорастают деревья, причем довольно живучие. Некоторые мои бойцы, не видя для себя иных путей в жизни, так стараются, что становятся завидными кадрами даже для крупных частных агентств.

Лора Препон, надо же. Может, Айрин нас познакомит? Ей наверняка приятно будет для разнообразия пообщаться с мужиком, рядом с которым она покажется маленькой и хрупкой.

– То, что тебе не грозит сломаться под рюкзаком и боекомплектом, уже большой тебе плюс. То, что тебе уже не двадцать и характер твой давно сформирован и закален в лучших традициях свободного мира – большой минус, слишком много самомнения, чтобы шагать в ногу, даже если от этого жизнь зависит. Но это все не главное.

– А что главное?

– Нервы. Как и в любом другом деле, наверное, только в нашей ситуации все гораздо критичнее. Пока не психуешь – сохраняешь шанс выбраться из любой задницы. Начинаешь паниковать – пиши пропало. Все остальное со временем придет. Ставить рекорды и сдавать квалификационные экзамены тебе пока не нужно. Главная проблема: у нас нет возможности прогнать тебя через учебный лагерь, где выполнение команд загнали бы тебе в область рефлексов. Тебе придется делать это самостоятельно по ходу пьесы. Если жизнь не поспешит нас запрессовать со всех сторон, это вполне реально.

– Я вполне нормально выполняю команды! – рассердилась Айрин. – Ничуть не хуже остальных. По крайней мере пока они не переходят в область сексуального домогательства. В спорте, чтоб ты знал, своя дисциплина – куда там вашей армии!