– Наливай, – согласилась Айрин и, плюхнувшись на один из окрестных стульев, тяжко отдулась. – Утомительное это дело… гм… как называется то, чем мы тут занимаемся?

– Жизнь.

– И то верно. Новая игрушка?

– Это тебе. Считай за повышение и отдавай старый, – я передал ей пистолет и запасной магазин, а сам откочевал к пикапу. Из сумки достал стаканчики, а подумав, и бутылку. По крайней мере эльф заработал. А если он не будет – не пропадать же добру.

Айрин взвесила оба пистолета в руках.

– Старый-то посолиднее!

– Да, если собираешься им колотить по головам, – я отставил бутылку и забрал у нее «джерихо». Он, бедняга, за всю жизнь не бывал в столь запущенном виде. Грязь из-за грани мира вовсе не стремилась, вопреки уверениям фантастов и охотников за призраками, обратиться в быстро испаряющуюся эктоплазму. Напротив, она загустела и засохла, так что стрелять из этой штуки я бы решительно не советовал. Ну ничего, завтра у нас бенефис Фирзаила, и мне предоставится целый день на то, чтобы обстоятельно отчистить бедный пистолет. – Но как оружие последнего шанса горячо рекомендую новый. Попадать легче, отдача мягче, патронов больше, никаких рычажков, в которых можно запутаться – Мик за двадцать лет так и не отрастил нужную моторику. Надо еще кобуру найти, и можно считать тебя укомплектованной.

– Ничего-то ты не понимаешь в вопросах комплектации, – вздохнула Айрин и затолкала пистолет за спину, под ремень. – Правильнее сказать, что теперь из бесконечного списка того, что мне нужно, можно вычеркнуть пистолет. Хотя постой-ка, в нем не было пистолета!

– Видимо, мне полагается спросить, что там вместо него, – проявил я вежливость. Потом подумал и уточнил: – Но мне плевать. Зато завтра при свете дня пойдем постреляем, и если у тебя обнаружатся к этому делу способности, можешь рассчитывать на дальнейший апгрейд парка вооружения.

– Очень мило, – Айрин меланхолично пнула пучок веток, забрасывая их поглубже в костер. – Всегда полагала себя вольным стрелком в отношении работы. Но как-то не думала, что «стрелка» надо понимать буквально. Мне тоже придется носить пятнистую форму?

– Не обязательно, я думаю. Хотя и не повредит. А что, у тебя с этим проблемы?

– В свете китайского-то вторжения? У азиатки в военной форме? Уверена, что будут на каждом шагу.

– Никогда не воевал с китайцами, но уверен, что у них свой собственный камуфляж, совершенно не похожий на местный.

– Ты это знаешь. Может, даже каждый китаец знает. Но мне не очень хочется проверять, нет ли пробелов в образовании у чертовой прорвы мнительных канадцев.

Неохота с ней соглашаться, но и спорить неохота. Хотя я искренне полагаю, что процент нетерпимости и опрометчивости среди канадцев пониже, чем у большинства наций, но пара-другая выдающихся исключений всегда найдется. К тому же не стоит нервировать Айрин логичной мыслью, что если такому предприимчивому азиатское лицо не понравится, то он и к форме одежды придираться не станет, шлепнет, хоть ты в белый халат с красным крестом вырядись. Она и так слишком много парится.

Натряс из банки кофе в пару стаканчиков, нацедил тонкой струйкой кипяток из маленького котелка. Вытянул из газетного плена бутылку. Ух ты. Комендант у нас поклонник Гленливета. Это у них тут то ли региональное, то ли возрастное. Приятно по крайней мере, что дедовскими заначками распорядился человек, способный их оценить. Плеснул в оба стаканчика понемножку. Знаю, что перевод продукта и за такое по шее можно и нужно… но подзарядка нужна, а в чистом виде будем трескать, когда под боком не будет подозрительного Зияния.

– Каска с защитными очками, – предложил я рассудительно. – Двое неполиткорректных у нас уже есть, будешь третьей. Не делай страдальческую рожу, в определенных кругах такая форма одежды считается общепринятой.

– В определенных кругах и хиджаб считается.

– Предпочтешь его?

– Я бы предпочла завести байк, шлем и прочие сопутствующие товары. Могла бы ездить впереди, например, дорогу разведывать.

– Думаешь, справишься?

– С байком? Полжизни справляюсь.

– С тем, чтобы ездить впереди. Я все еще не очень понимаю, каков тут шанс налететь на засаду и быть разнесенным в клочья, но вот тебе факт – за сегодня таких случаев было уже два. Один раз какие-то засранцы разобрали продуктовый конвой и один раз мы разобрали самих этих засранцев. Так что необходимость в пойнтмене есть, но желательно, чтобы это был опытный боец, способный распознать опасность и уклониться от нее, прежде чем она его прихлопнет.

Айрин обиженно уткнулась носом в стаканчик.

– Как-то у тебя все к тому сводится, что я ни на что не способна. Что умею – не нужно, что нужно – не умею. А я ведь всегда считала, что случись конец света – я-то, такая из себя спортивная и привычная к нагрузкам, протяну куда дольше офисных фиф, которые помрут от огорчения без ночных клубов и косметики, и ботанов, которые задницу от кресла еле отрывают.

– Вполне вероятно, что и протянешь, – утешил я ее. – Может быть, фиф и ботанов уже сожрали… или чем там китайцы им грозят. А если в мире вдруг случится что-то такое, для спасения от чего необходим рельефный пресс, мы все прибежим тебя выдвигать в королевы. Пока же задумайся на секунду над простым фактом…

– Это над каким?

– Все твои депрессивные выкладки построены исключительно вокруг иррационального нежелания надеть чертову каску.

– Я не… – Айрин осеклась. – Гм.

Вот именно – гм. Порой мы и не замечаем, как проскакиваем мимо очевидного решения просто потому, что отметено оно на раннем этапе и с тех пор уже забыто. Я достал из трофейного пакета две пачки макарон, неторопливо их вскрыл и засыпал в закипевшую воду в большом котле. Уверен, что Айрин предпочла бы какую-нибудь… что они там едят, чтобы кубики не зарастали? Спаржу? Но это ее проблемы, будет лопать что дают, а вопросы с избытком продукта запросто решит Редфилд.

– Способность к выживанию гораздо в большей степени зависит от готовности делать то, что навязывают обстоятельства, чем от заранее заготовленных навыков. Любой может сменить проколотое колесо, но многие привыкли, что для этого есть специальный сервис, и даже пробовать не рискнут, пока не станет поздно. А универсального навыка «выживание», как в играх, в жизни нет. Специалисты, которых по телеку показывают в программах типа «с одним ножом посреди дикой тайги», может быть и правда протянут немного на своей моче и откопанных корешках, но резко окажутся не при делах, если их накроет вооруженный бунт в гетто. Оружейные маньяки, которых у нас в разы больше, чем хотелось бы, на значительную часть – одышливые толстяки, которые и на третий этаж не поднимутся. Выдающиеся спортсмены, как мы видим на твоем примере…

– Поняла, – Айрин обидчиво дернула уголком рта. – А эти, которые ждут ядерной войны, как нового года?

– Спасибо, что спросила. Тоже не панацея. Сурвивалист укрепляет свой бункер, закопанный на заднем дворе, и собирает в нем запасы на три года отсидки – некоторые даже ухитряются сделать это грамотно и не обнаружить на третий день, что забыли пилюли от желудка или фильтры для воздуха. При этом каждый старательно избегает понимания, что либо бункер не пригодится, либо ты из него не вылезешь никогда – потому что период полураспада оружейного плутония измеряется тысячами лет, и наведенная радиация убьет тебя за несколько часов, едва ты выползешь из глубины глянуть на солнышко. Так что если ты выживешь – то не потому, что подготовился, а потому, что бомбы близко к тебе не падали. Того, кто запас себе в подвале консервов и патронов на сто лет, за нежелание делиться поднимут на вилы его же соседи – потому, что им-де нужнее для общества, чем ему для себя… да ты слышала, Деннис мне недавно так и проповедовал. Который всего этого избежит, ныкаясь в тенях и злорадно наблюдая, как дохнут неподготовленные, может и пережить всех остальных… чтобы свихнуться в скорбном одиночестве среди недожранных запасов.