Я догадывалась: при Дворе лета на меня будут смотреть как на новую игрушку Риза. В этом качестве меня ожидало путешествие по их столице и визит в личную резиденцию верховного правителя. Если повезет, никто из хозяев летнего двора не догадается, что комнатная собачонка Риза на самом деле – ищейка.

Ладно, пусть меня считают комнатной собачонкой. Очень удобное обличье для нашей задумки.

Ранним утром мы собрались в передней дома Риза. Из окон струилось яркое солнце, разливаясь на прихотливых узорах ковра. Амрена нарядилась в одежду своих любимых серых тонов. Ее просторные штаны начинались чуть ниже пупка, такая же просторная кофта чуть не доходила до пупка, оставляя узенькую полоску неприкрытого тела. Все это привлекало не больше, чем застывшее море под облачным небом.

Риз, естественно, нарядился во все черное, окаймленное серебряным шитьем. И – никаких крыльев. Перед нами стоял холодноватый, изысканно-воспитанный фэец, каким я его впервые увидела в ночь Каланмая. Тогда я не знала, что это его любимая маска.

Для себя я выбрала просторное сиреневое платье с длинным подолом. В талии оно перетягивалось серебряным поясом с обилием жемчужных вкраплений. По бокам тянулись парные узоры из ночных фиалок, вышитых серебристой нитью. Они начинались у кромки платья, устремлялись вверх по бедрам, а затем, переплетаясь прихотливым узором, поднимались до плеч. Превосходное платье для жаркой погоды Двора лета.

Платье мягко шуршало, когда я спускалась в переднюю. Риз окинул меня пристальным, непроницаемым взглядом, начав с ног, обутых в серебристые туфли, и кончая волосами, слегка приподнятыми надо лбом. Нуала долго возилась с завивкой, сооружая бесподобные локоны, подчеркивающие золотистый оттенок моих волос.

– Хорошо, – заключил Риз. – Можем отправляться.

Я удивленно разинула рот, но Амрена тут же объяснила, в чем дело.

– Наш Риз сердитый сегодня, – сказала она, сопровождая слова ленивой кошачьей улыбкой.

– В чем дело? – спросила я.

Амрена взяла Риза за руку. Ее крошечная ручка утонула в его могучей ладони. Вторую руку он протянул мне.

– Вчера имел глупость сыграть в карты с Кассианом и Азриелем. Они вытрясли из меня все, что при мне было.

– Не умеешь достойно проигрывать? – спросила я, взяв его за руку.

Его мозоли царапались о мои. Единственное напоминание о том, что этот щеголь – опытный воин.

– Не умею, когда мои соратники мухлюют так, что не подкопаешься, – проворчал он.

Без всяких предупреждений мы оказались в бездонной звездной ночи, а через несколько мгновений…

Под солнцем ослепительно сверкало бирюзовое море. Я сощурилась, пытаясь как можно скорее приспособиться к здешней жаре. С моря дул прохладный ветер, но его дыхание не могло соперничать со струями обжигающего воздуха суши.

Я несколько раз моргнула и выдернула свою руку из руки Риза.

Мы стояли на площадке. Рядом поднимались к небу золотистые каменные стены дворца. Он стоял на горе, посередине залива, имевшего форму полумесяца. Вокруг нас и ниже простирался город, устремляясь к сверкающему морю. Все здания были выстроены из камня или иного белого сверкающего материала. Возможно, коралла или даже жемчуга. Над многочисленными шпилями и башнями кружили чайки. Небо было совершенно безоблачным, а ветер дул ровно, принося запах соли и звуки города.

Вскоре я поняла, что остров-гора – только часть города. Множество мостов соединяли его с сушей, тянущейся с трех сторон. Один мост развели, чтобы пропустить большой многомачтовый корабль. Весь залив пестрел кораблями, торговыми и рыбачьими. Были и паромы, перевозившие жителей на сушу и с суши. Город продолжался и там – такой же белокаменный и шумный.

Входные двери дворца были стеклянными, цвета морской волны. Перед ними стояло полдюжины фэйцев. Наши встречающие. Площадка оказалась небольшим балконом. Отсюда не сбежишь, если только не совершишь обратный переброс. Кроме этого, оставалось два пути: пройти через стеклянные двери во дворец или… прыгнуть вниз, на красные крыши красивых зданий, расположившихся на двести локтей ниже балкончика.

– Добро пожаловать в Адриату, – произнес высокий мужчина, стоявший посередине.

Я узнала его. Вспомнила.

Да, я вспомнила обаятельного верховного правителя Дома лета с шоколадно-коричневой кожей, белыми волосами и сверкающими бирюзовыми глазами, под цвет залива. Помнила я и другое: как по приказанию Амаранты Риз проник в разум его придворного, после чего жизнь самого летнего правителя повисла на волоске. Ризанд соврал Амаранте, не сказав о том, что узнал на самом деле. Это уберегло верховного правителя от участи, возможно, худшей, чем смерть.

Но у меня было и другое воспоминание об этом фэйце. Его я не могла объяснить. Словно какая-то часть меня знала, что оно – отсюда, от него. И оно сейчас твердило мне: «Я помню, помню, помню. Мы едины: он и я».

– Рад тебя снова видеть, Таркин, – растягивая слова, произнес Риз.

И больше ничего. Никаких поклонов или иных церемонных жестов.

Пятеро спутников верховного правителя Двора лета хмурились, даже не пытаясь это скрыть. Их кожа тоже была шоколадного цвета, а волосы – разных оттенков белого или серебристого, словно всю свою жизнь они проводили исключительно под палящим солнцем. Зато глаза у всех были разного цвета, и эти глаза сейчас поглядывали то на меня, то на Амрену.

Одну руку Риз сунул в карман, другой указал на Амрену:

– Думаю, Амрена тебе знакома. Хотя ты не видел ее со дня своего… восхождения.

Слова Риза были холодно-учтивыми, обдуманными и острыми, словно заточенная сталь.

Таркин едва кивнул Амрене:

– Рад снова приветствовать тебя в нашем городе, госпожа.

Амрена не поклонилась, не кивнула. Впрочем, я не представляла ее делающей реверанс. Смерив взглядом высокого мускулистого Таркина, его одежду цвета морской волны с золотыми и голубыми вкраплениями, она сказала:

– По крайней мере, ты обаятельнее своего двоюродного братца. Тот был как бельмо на глазу.

Женщина в свите Таркина наградила Амрену неприязненным взглядом. Красные губы Амрены расплылись в улыбке.

– Примите мои соболезнования, – добавила она с искренностью змеи.

Коварные, жестокие… Вот такими гостями были Амрена и Риз… Такой же гостью была и я сама.

Риз указал на меня:

– В Подгорье было не до церемоний знакомства. В общем, Таркин, это – Фейра. Фейра, это – Таркин.

Никаких титулов. Либо Риз это сделал намеренно, чтобы позлить хозяев, либо он не считал нужным тратить время на титулы.

Глаза Таркина – бирюза чистейшей воды – остановились на мне.

«Я помню тебя, я помню тебя, я помню тебя».

Верховный правитель Двора лета не улыбался.