Габриель попытался восстановить последовательность событий. Тарик и Жаклин вышли из ресторана на улицу. Из-за поворота вырулила машина и притормозила прямо перед ними. Тарик затолкал Жаклин на заднее сиденье. Потом посмотрел в его сторону и растянул губы в хищной, волчьей улыбке.

Габриелю вспомнился посетивший его в полусне-полуяви расплывчатый, призрачный образ Тарика, манившего его за собой мерцающей, словно выписанной кистью Ван Дейка, рукой.

«Тарик все просчитал и знал, что произойдет, с самого начала, — подумал Габриель. — Он знал, что я попытаюсь его убить на рю Сен-Дени. Более того, он сам меня на эту улицу выманил».

Снова заговорил Шамрон:

— Прежде всего ты должен был думать о Жаклин, а не о каком-то неизвестном парне из бара. Ты должен был стрелять, не считаясь с последствиями.

— Даже если бы мне удалось попасть в Тарика, Жаклин все равно бы увезли. Она уже находилась в машине, за рулем которой сидел его человек. Что бы я ни делал, остановить машину мне бы не удалось.

— Ты должен был стрелять по машине. Мы бы выехали из укрытия, догнали поврежденный автомобиль и разобрались с пассажирами.

— Тебе, значит, этого хотелось? Перестрелки с кровавыми жертвами посреди Монреаля? Между прочим, случись такое, ты заполучил бы еще один Лиллехаммер. Еще один Амман. А служба в очередной раз села бы в лужу.

Шамрон повернулся и посмотрел на Габриеля.

— Ну, что будем теперь делать, Ари? — спросил Габриель.

— Будем их искать.

— Но как?

— Мы, в общем, неплохо представляем себе, куда Тарик и его люди двинутся из Монреаля.

— Нам с тобой в одиночку его не найти.

— У тебя есть другие предложения, Габриель?

— Необходимо поставить американцев в известность, что Тарик собирается перебраться на их территорию. Канадцев тоже надо подключить к делу. Быть может, канадской секретной службе удастся перехватить его на границе. Если нам повезет, все может закончиться здесь, в Канаде.

— Значит, ты собираешься рассказать об этой операции американцам и канадцам? Но что конкретно ты им скажешь? Что мы хотели пристрелить палестинца на канадской территории? Дескать, дело у нас не выгорело и мы решили позвать вас на помощь — так, что ли? Сомневаюсь, что это будет воспринято в Оттаве или Вашингтоне с большим энтузиазмом.

— Значит, нам остается только сидеть на задницах и ждать, когда Господь Бог пошлет нам весточку о Тарике?

— Ничего подобного. Мы переберемся в Америку и вплотную займемся безопасностью нашего премьера. Тарик в эти края не просто так приехал. Рано или поздно ему придется начать действовать.

— Но что, если его мишень не премьер-министр?

— В данной ситуации меня беспокоит только безопасность премьер-министра.

— Не сомневаюсь, что Жаклин будет рада об этом узнать.

— Ты знаешь, что я имею в виду, Габриель. Так что не надо ловить меня на слове.

— Ты упустил из виду одну вещь, Ари. У Жаклин больше нет паспорта. — Он поднял с пола и продемонстрировал Шамрону ее сумочку. — Ее паспорт здесь. Хотелось бы знать, как Тарику и его людям удастся переправить ее через границу?

— Очевидно, у Тарика есть на этот счет какие-то особые планы.

— А может, у него нет на этот счет никаких планов? И он вовсе не собирается тащить ее за собой через границу? Может, он решил ее убить?

— Вот по этой самой причине, Габриель, ты и должен был стрелять, не считаясь с последствиями.

Сабрево. Квебек

Жаклин старалась следить за дорожными знаками и придорожными объявлениями. Дорога № 40 от Монреаля. Дорога № 10 при переезде через реку. И вот теперь дорога № 133 — двухполосное провинциальное шоссе, протянувшееся из края в край по равнинам Южного Квебека. Даже подумать страшно, как быстро космополитичный Монреаль уступил место этой огромной пустынной территории! Над горизонтом в ореоле морозной дымки плыла ущербная луна. Взвихренный ветром сухой снег летел над дорогой подобно песчаному смерчу в Сахаре. Изредка из темноты возникал тот или иной объект. Торчавшая из снега одинокая силосная башня, тускло освещенные постройки фермы, угольно-черный силуэт деревянного сельского пакгауза. Впереди по курсу неожиданно замелькали неоновые огни. По мере приближения они постепенно выстраивались в определенном порядке, высветив под конец в ночном небе очертания обнаженной женщины с огромными грудями. Это была реклама стриптиз-клуба, неизвестно как и кем возведенного посреди всей этой занесенной снегом мрачной бесконечности. «Где хозяева этого заведения вербуют на работу женщин? — задалась вопросом Жаклин. — Неужели в этих краях? А что, быть может, местным нравится наблюдать, как их сестры и подруги голяком танцуют на эстраде. Одно слово — пустыня, здесь еще и не такое может прийти в голову».

Через несколько часов езды по Южному Квебеку они оказались в четырех-пяти милях от американской границы. Как, интересно знать, подумала Жаклин, этот человек собирается переправлять ее на американскую территорию? Или он забыл, что сумка с паспортом и другими документами осталась лежать на тротуаре рю Сен-Дени в Монреале?

«О Господи! — запаниковала вдруг женщина, выныривая из дремотного состояния, навеянного ездой по бесконечной холодной равнине. — В сумке ведь не только паспорт и бумажник, но, что более важно, зажигалка Шамрона...»

Все произошло очень быстро. Увидев Габриеля, она отвела взгляд в сторону и стала готовить себя к тому, что должно было, по ее мнению, произойти в следующую минуту. А потом откуда ни возьмись появилась машина, и Тарик затолкал ее в салон — да так грубо, что у нее слетела с плеча сумочка. Когда машина тронулась с места, Жаклин накричала на Тарика, потребовав, чтобы он вернулся к ресторану и подобрал сумку. Но он проигнорировал ее и велел водителю ехать быстрее. Только в этот момент Жаклин заметила, что за рулем сидит женщина, которую она знала под именем Лейла. Проехав несколько кварталов, они пересели в другую машину. Ее вел человек, который оставил для Тарика портфель в подземном баре-эспрессо. На этот раз они проехали несколько кварталов по Отремону и там в последний раз сменили машину. Теперь за рулем сидел Тарик.

Он истекал потом. Она поняла это по тому, как влажно блестела его кожа в блеклом лимонно-желтом свечении приборной доски. Лицо его стало смертельно-бледным, под глазами проступили черные тени, а правая рука то и дело вздрагивала.

— Может, вы объясните мне, что происходит?

— Обычный маневр, чтобы избежать слежки. Ничего особенного.

— Ничего особенного? Но почему в таком случае вы не позволили мне вернуться за своей сумочкой?

— Время от времени я обнаруживаю за собой слежку, которую ведут агенты израильской разведки или их друзья из западных спецслужб. Кроме того, с меня не спускают глаз мои враги из Палестинского движения сопротивления. Ну так вот: интуиция подсказала, что кто-то наблюдает за нами и в Монреале.