Я достала из кармана телефон и набрала домашний номер Лауры Дюваль. После гудков последовало соединение, и я услышала до ужаса знакомый голос в трубке:

– Здравствуйте, Леда Стивенсон у телефона.

Повисла тишина. Это я, отчего-то испугавшись, сбросила вызов и кинула телефон на диван. Я еще несколько секунд смотрела на мобильник, боялась, что вновь зазвонит, хотя понимала, что Леда Стивенсон – та девушка-цыпленок, которую я знаю, – ни за что не станет перезванивать.

Затем я посмотрела на мамину доску преступлений Криттонского потрошителя и поняла, что нужно добавить на нее фотографии Дэйзи Келли и Оливы Дюваль. Между ними есть какая-то связь.

Связь, – повторила я это слово несколько раз, прокручивая в голове всю знакомую мне информацию.

Я вспомнила слова Ноя: «Леда Стивенсон тоже связана со всем этим».

* * *

Было далеко за полночь, когда я очнулась. Выйдя из квартиры, я будто шагнула в прошлое и, ощутив под ногами вместо пола вонючую солому, с трудом вставила ключ в замочную скважину – так дрожали липкие от пота пальцы. Вновь я дышала своей кровью, вновь чувствовала боль от вырезанной буквы под грудью.

Я медленно двинулась по коридору мимо затаившихся квартир, за дверьми которых не раздавалось ни звука. Сосредоточившись на гулком эхе собственных шагов, я пыталась вытащить себя из ужасов прошлого. Запись голосов Оливы и Дэйзи Келли смешались в голове с нежным голоском Леды Стивенсон.

Когда я пришла в себя и вновь попыталась дозвониться по номеру Лауры Дюваль, сеть оказалась занята. Скорее всего, Леда испугалась моего звонка, но я не могла себя винить за то, что бросила трубку. Услышать ее голос в Тайной квартире, когда я погружена в дело Криттонского потрошителя, было чудовищно. Конечно, можно вновь попытаться выловить ее в УЭК, но тогда меня точно посчитают сумасшедшей преследовательницей.

Это Ной связал меня с Ледой, – подумала я отчужденно. – Не знаю, как ему это удалось, но это его работа.

Выходя из подъезда, я споткнулась о порожек дома и ударилась локтем о дверь. Поморщившись и прижав к больному месту руку, я на мгновение застыла, как статуя, настороженно глядя во двор, погруженный в темноту. Пока я стояла, по дороге проехали всего две машины, и обе следовали в сторону торгового центра на окраине города.

Пристально всматриваясь в ночную мглу, я обошла дом и побежала к своей машине, которую оставила на освещенной площадке в шеренге других автомобилей, припаркованных под окнами первого этажа. Сейчас там кто-то мог прятаться. Эта мысль не давала мне покоя до тех пор, пока я не забралась в салон и не заблокировала все двери. Заведя двигатель, я опустила взгляд на ноги и застонала, поняв, что пока мчалась сломя голову, успела пересчитать все лужи.

И чего я разнервничалась? Стив мертв, он больше никому не причинит вреда. И уж точно не мне. Все дело в диктофоне и голосе Леды.

Когда я выезжала со стоянки, меня все еще била дрожь, но я чувствовала себя значительно увереннее. Теперь у меня есть зацепка, у меня есть ключ. Я еще не знаю, к какой двери он подходит, но его наличие обнадеживает.

Нужно встретиться с Лаурой Дюваль. Если Олива знала Дэйзи Келли, возможно, и Лаура была с ней знакома.

* * *

На следующий день, когда я пришла к Альме Сивер, дверь ее кабинета внезапно распахнулась, и оттуда вылетела разъяренная Кира. Ничего не замечая вокруг, она промчалась мимо меня в конец коридора и, со всей силы бахнув ладонью по кнопке вызова, скрылась в лифте.

– Входи, Кая, – попросила доктор Сивер, глядя на меня сквозь щель в двери. Я кивнула, опомнившись, и вошла.

– С детства боюсь такой погоды, – сказала Альма Сивер, кивнув на черное небо за окном. Когда я приблизилась к столу, она крутанулась в кресле, закидывая ногу на ногу. – Присаживайся, пожалуйста.

Я молча опустилась на стул.

Спрашивайте, доктор Сивер, я отвечу на все вопросы, – мрачно подумала я, и она действительно стала спрашивать, в этот раз минуя тему Джорджи – дала мне передышку. Я рассказала ей о Сьюзен, о том, что проведала ее могилу. Доложила о неприятном разговоре с Генри Фоксом.

Когда слова закончились, я замолчала и украдкой глянула на доктора Сивер. Все это время она наблюдала за мной с бесстрастным лицом и, когда повисла тишина, прищурилась, будто сделала какой-то вывод.

– Ну что ж, – начала она минуту спустя, и я внутренне съежилась, как от неожиданного укола в сгиб локтя. Моя дрожь не укрылась от ее наблюдательного взгляда, и доктор Сивер немедленно свела светло-коричневые брови к переносице. – Ты себя плохо чувствуешь, Кая? Ты теребишь ворот свитера, где раньше был жетон отца, ерзаешь. Тебя что-то тревожит?

– Нет, вовсе нет.

– Тогда в чем дело? – Я посмотрела на свои кожаные ботинки на шнуровке, в которые были заправлены штаны, только для того, чтобы не смотреть на доктора. – Кая.

Я со вздохом выпрямилась, нехотя поинтересовавшись:

– Как бы вы поступили, будь у вас человек, которому вы не доверяете, но которому должны отдать очень важную вещь?

– Почему ты ему не доверяешь?

Ну и глаза же у нее, – подумала я, – хитрые.

Прочистив горло, я попыталась объяснить:

– Просто… просто здесь, в Эттон-Крик, все относятся ко мне с предубеждением…

– Нет, – остановила она, и зеленые глаза с хитринкой блеснули. – Я спрашиваю не о том, почему не верят тебе, а о том, почему не веришь ты.

– Я имела в виду, что сложно верить тому, кто не верит тебе, – быстро сказала я, и доктор Сивер откинулась на спинку кресла. Я поняла, что не убедила ее, и тогда сдалась и сказала: – Если я доверюсь не тому человеку, то совершу ошибку.

– Все мы совершаем ошибки. Этот человек предал твое доверие?

– Ну… нет.

Доктор Сивер склонила голову набок, демонстрируя легкую заинтересованность:

– Тебе кажется, что только ты можешь справиться с этой задачей?

– Возможно, – уклончиво ответила я и с облегчением вздохнула, когда в моем телефоне раздался звук, напоминающий о том, что сеанс окончен. Доктор Сивер со смешком произнесла:

– Я действительно сильно давлю, раз ты с таким рвением пытаешься сбежать.

– Я не пытаюсь сбежать, – ответила я, вставая и закидывая сумку на плечо. – Я чувствую облегчение после наших бесед, правда. Но я действительно спешу.

Я сделала несколько шагов к выходу из кабинета, когда доктор Сивер меня остановила.

– Доверие – это роскошь, – сказала она, – но иногда нужно рискнуть. Особенно когда действительно нужна помощь и тебе больше не к кому обратиться.

Я кивнула и вышла, вновь думая о ее хитрых глазах и многозначительной улыбке. Доктор Сивер права. Мне не к кому обратиться кроме детектива Гаррисона. Я не могу играть в шпионские игры, поэтому отдам ему запись, подтверждающую, что Дэйзи Келли и Олива Дюваль были похищены маньяком, и, может быть, смогу вздохнуть спокойно.