Дверь с водительской стороны вдруг распахнулась, и я едва не подпрыгнула.

– Успела заскучать? – спросил Дориан и добавил что-то о радио. Я покачала головой, расслабляясь. Я и не догадывалась, в каких муках провела эти минуты, пока Дориан отсутствовал, – теперь мышцы от напряжения горели огнем, тело было будто чужим.

«Веди себя нормально, – мысленно обратилась я к себе, пока Дориан устраивал шуршащие пакеты с едой на заднем сиденье машины. – Как будто ты не человек-катастрофа».

В эту секунду мне хотелось отвернуться к окну и всласть пожалеть себя. Будто мне хуже, чем другим. Но я не отвернулась, хоть в груди и заворочалось что-то противное, склизкое. Это все пустое, бессмыслица. Даже если я буду ныть и стенать, даже если буду напоминать себе обо всех тех, кого не уберегла, ничего не изменится. Просто больше я не допущу такой ошибки.

– Это была странная неделя, – вдруг сказал Дориан. Я снова едва не подскочила, услышав его голос. Должно быть он думал, что я почувствую себя гораздо лучше, если буду говорить. – Без тебя дома совершенно пусто.

Я криво улыбнулась:

– Не думай, что обманешь меня. Тебя же никогда нет дома.

– Ты права, – сказал Дориан с энтузиазмом, скорее потому, что я поддержала беседу, а не потому, что он все время пропадает на работе. – Ну, сама понимаешь, личная жизнь… А у тебя парень есть?

Он повернулся ко мне, когда я на него уставилась.

– Э-э… нет, – нашлась я через пару секунд, – у меня слишком много… уроков. Заданий. В следующем семестре начинается практика, так что времени будет еще меньше…

– О. – Дориан смутился, а я с облегчением откинулась на сиденье. Теперь пусть он думает, что сказать. Он что, только что заговорил о моем парне?

– Если хочешь, могу взять тебя в морг. Нет, лучше посоветую тебя знакомому врачу в университетской больнице! Или ты хочешь в городскую? Мы с доктором Арнеттом хорошие друзья.

– Не знаю, я еще не думала об этом, – честно призналась я. Да и когда мне думать? Зачем я вообще сказала о практике? Теперь Дориан будет спрашивать об этом всякий раз, когда наступит неловкая пауза.

* * *

Оказавшись в своей спальне наверху, я немедленно стянула одежду и забралась в кровать, тут же передернувшись от контраста – одеяло было холодным, а мое тело горячим. Но это лучше, чем жар, исходящий от машины Майкла Гаррисона, который я все еще чувствовала на коже.

Спи. Спи. Спи. За-сы-пай, – приказывала я себе, но волшебного места в мозгу, где я была бы в безопасности, все еще не было. – Спи. Спи.

Внезапно затрезвонил мобильник в кармане сумки, лежащей на подоконнике. Только не это. Это Скалларк? Аспен? Репортеры? Детектив Дин? Семья детектива Гаррисона? Была ли у него семья? Этот человек умер из-за меня, а я о нем даже ничего не знаю. Телефон вновь зазвонил. Да перестань ты уже!

Я устало посмотрела в сторону окна, телефон все звонил и звонил. Что, если это что-то важное? Что, если Аспен или Скалларк в опасности? Что, если Неизвестный до них добрался? Или Криттонский потрошитель? Или они оба?

Я пулей вылетела из-под одеяла и метнулась к сумке. Достав телефон, тупо уставилась на экран. Звонила миссис Нэтвик. Логично было предположить, что она позвонит, ведь мы не общались целую неделю и я обещала приехать, но ее имя на экране телефона все равно неприятно удивило.

Прочистив горло, я ответила:

– Да, миссис Нэтвик?

Ее вопль в трубке подсказал мне, что она все знает.

– Как ты?! Все в порядке?! Как ты себя чувствуешь?! Когда ты не приехала в субботу, я сразу поняла: что-то случилось, что-то очень плохое! Дориан рассказал, что ты попала в аварию… О боже, я так переживала! Почему ты не отвечала на звонки?!

– Все хорошо, миссис Нэтвик.

– Как же это?! Но ведь ты…

– Нет.

– Но Дориан… – Она шумно высморкалась и просипела в трубку: – Ты встречалась с детективом?.. Поэтому он мертв?

Я запнулась лишь на секунду, потом решительно сказала:

– Нет.

– Кая, не лги мне. – Миссис Нэтвик попыталась быть строгой, но из-за насморка попытка провалилась. Она, очевидно, тоже это поняла, потому что тон ее голоса сменился. Она пролепетала: – Кая, дорогая, вернись домой! Не нужно оставаться в Эттон-Крик! Я хочу, чтобы ты вернулась домой! Езжай в столицу, вернись в Хейден, пожалуйста, Кая!

Я забралась под одеяло, абстрагируясь от слов маминой подруги. Если я впущу их в свое сознание, будет только хуже. У меня нет выхода, который она рисует, у меня нет шанса. Я могу только так, а не иначе, только разобравшись, что случилось с мамой. Поэтому я лежала в постели и медитировала под голос миссис Нэтвик, доносящийся из трубки.

– Кая! Ты слышишь?

Я схватила телефон и прижала к уху, торопливо пробормотав:

– Да, слышу.

– Кая…

– Я не могу, миссис Нэтвик, – спокойно сказала я, и женщина замолчала. – Я не могу вернуться, пока не… пока не сделаю то, что должна.

– ТЫ НИЧЕГО НИКОМУ НЕ ДОЛЖНА! – заверещала она в ответ, и я вздохнула.

Эти слова я слышала два года назад от отца, когда сказала ему, что не пойду в академию, а поступлю на медицинский факультет. «Ты не должна делать то, чего не хочешь», – категорично ответил он, а затем швырнул в меня заявление, что даже будь у меня ученая степень, я бы все равно не спасла Джорджи.

– Кая, уже ничего не исправить, милая, – прошептала сквозь слезы миссис Нэтвик. – Кая, если ты останешься там, ты тоже погибнешь.

– Мне нужно немного отдохнуть, миссис Нэтвик. Я позвоню вам чуть позже. Обещаю, – сказала я тем же спокойным тоном и добавила: – Я приеду на выходных.

Я отключилась и убрала телефон, но крик миссис Нэтвик все еще звучал в моих ушах. Я накрыла голову подушкой. Вспомнила одно из «больничных» сообщений Скалларк: «Не держи все в себе. Знаешь ведь, сердце не любит стресс. Кричи, плачь, Кая, только не притворяйся, что все хорошо».

Я с нетерпением принялась ждать, когда меня одолеет сон. Небо, как назло, выглядело чище, солнце светило ярче. Каждые пятнадцать минут я поворачивалась на бок, злясь на себя, что не могу уснуть, потом задернула тяжелые шторы, чтобы приглушить свет. Внезапный полумрак угнетал, но я не стала вновь распахивать шторы.

Я бы хотела, чтобы Альма Сивер выписала мне таблетки от бессонницы, но она сказала, что я должна справиться с этим сама. Но я не могу спать. Просто не могу. Уже даже не знаю, почему, может, потому что боюсь, ведь сны нельзя контролировать, во сне мой мир может преобразоваться во что угодно. А может, слишком устала.

Мое тело уже размякло, и веки потяжелели, но сон не шел. Я все еще чувствовала, какая горячая подо мной простынь, чувствовала, что одеяло слишком тесное. Внезапно мне на лоб опустилась ладонь, и я с трудом разлепила веки. В комнате было темно и пахло ванилью. Это Ной стоял рядом. Он склонил голову набок, глядя в мое лицо, пока я притворялась спящей.